— Можно войти?
— Разумеется, — открыла дверь Элен.
— Вау, — удивился мальчик, увидев изображение на полотне. — Это ты так рисуешь?
— Конечно я.
— Как-будто фотография, — разглядывая творение двенадцатилетней девочки, произнес Алекс. — А где другие картины?
— Я их отправила домой. Занимают слишком много места в комнате, — вынимая из холодильника коробку апельсинового сока, она предложила. — Будешь?
— Нет, спасибо, — отмахнулся мальчик, все еще разглядывая картину. — А сможешь нарисовать меня?
— Вряд ли… — призналась девочка. — Зато могу нарисовать нечто большее…
— Это как?
Она отхлебнула сок и убрала его обратно в холодильник.
— Садись на кровать, сейчас покажу.
Девочка поставила вместо нарисованной картины белый, нетронутый, чистый холст. Мальчик наблюдал за ее энергичными действиями — она смешивала краски, подбирая нужные оттенки. Затем сняла заколку и обмотала волосы резинкой.
— Бабочка иногда улетает, — ответила Элен и поставила заколку на стол. Юный Фитцжеральд только сейчас заметил, что она в виде пластмассовой бабочки, украшенной дешевыми стекляшками. Почему-то в тот момент простая бижутерия казалась ему прекрасней музейного экспоната из редких изумрудов и бриллиантов.
— Ты готов? — спросила девочка.
— Да готов… А что нужно делать?
— Ни о чем не думать и просто сидеть.
Первую минуту он просидел без каких-либо изменений, но с каждым взмахом кисти Элен по белому полотну, веки его становились все тяжелее и тяжелее… В скором времени он отключился. Сон был не запоминающимся и коротким, но проснувшись, он почувствовал себя отдохнувшим и бодрым.
— Алекс… Алекс, вставай.
Он зевнул, потянулся и встал с кровати. Еще не видя творения подруги, он рассчитывал увидеть себя, мирно сидящего на кровати, в окружении фиолетовых обоев и полок с книгами над головой, но на полотне было изображено нечто иное…
Сайман и он стояли рядом с матерью в родных прериях близ заброшенных ангаров. Облачный дух отца обнимал всю семью, но он не был человеком, а оставался лишь призраком, белым дымом. Однако нежность объятия отца предавала тепло и защищенность всем на этой картине. Изображение было светлым, голубое небо с лазурными глазами персонажей, рыжие волосы изображаемых с золотистым оттенком прерий, белое платье на матери и точно такого же цвета одежда на ее детях.
Вся светлая картина портилась черным пятном только в одном месте… Алекс приблизился еще ближе к полотну, тщательно изучая затемнение в картине. За спиной жизнерадостной семьи, за просторами пламенно-поблескивающих зарослей виднелся серебристый ангар, который так же вписывался в светлую картину. Однако в одном из небольших сооружений виднелся черный силуэт покойника, одиноко висящего на петле.