Младостин Николай Петрович хмуро глянул на Дымобыкова.
– Шутю я это, шуток не понимаешь? Оставляй себе своих братьев. – Дымобыков почесал шрам. – Насчёт формы… А одену-ка я вас в красное, в родные ваши цвета, с белой полосой на груди. А наших в цвета «Динамо». Хохотуев говорит, что запас в его хозяйстве имеется. У Хохотуева чего только нет, даже хомуты для слона, а откуда, даже мне неизвестно. Тебя лично к нему пошлю, сам выберешь всё, что нужно. Бутсы, гетры, щитки, трусы… Чтобы блеск был и красота на поле.
Старший Младостин вдохнул глубоко и как-то робко затоптался на месте. Потом сказал, не глядя в глаза комдиву:
– Меня сегодня сняли с утренней тренировки и под конвоем доставили к замполиту, так он нам вничью приказал сыграть. Иначе, сказал, нам срок увеличит, а то и вовсе организует вышку. Государство в нашей жизни не заинтересовано, он сказал.
– Так! – Командир дивизии бухнул кулаками об стол; шрам его стал багровым. – Вничью, значит!.. Полковник Телячелов!.. Приказал!.. Приказчик, значит, растудыть его в кочерыжку! – Дымобыков схватился за телефон, сорвал трубку и накрутил номер. – Иди, Младостин, тренировки не отменяются. Завтра с нашими сыграешь, пристрелочную. Щукин с Гофманом тоже будут играть. А с полковником я сам разберусь. Государство не заинтересовано, он сказал? Вышку организует, сказал? Иди, Младостин, не бойся, не будет вышки. Братьям-футболистам привет! Лейтенант, Петренко, ты где? – крикнул он за дверь лейтенанту. – Своди гражданина центрфорварда Николая Младостина к нашему разбойнику Хохотуеву, сейчас он как раз на складе. Если что, скажи, я разрешил.
– Объясните мне, товарищ полковник, что за игры у меня за спиной? – начал Дымобыков с усмешкой, когда Телячелов явился по его вызову. Он намеренно говорил на «вы», чтобы этим казённым местоимением указать Телячелову на место, которого тот заслуживает. С равными и уважаемыми людьми комдивизии общался на «ты», даже с олимпийскими небожителями из высшего эшелона власти. Кроме, разумеется, одного. – Это что же такое получается, что вы лично, без моего участия, преступаете советский закон и решаете судьбу заключённых. Их судьбу уже суд решил, справедливый советский суд. Понимаете, надеюсь, о чём я? О Николае Младостине и его братьях. О предстоящем футболе. О том, что вы грозились применить к нему высшую меру, если его команда выиграет матч. Было такое? Отвечайте!
– Ложь, – ответил замполит, не раздумывая. – Лжёт заключённый Младостин. Да, я его вызывал сегодня, но разговор шёл исключительно о футболе. Никаких угроз с моей стороны не было.