– Кот, что происходит? – немедленно последовал вопрос Грача.
– Обстрелял немецких наблюдателей. Искал их, и вот рассмотрел. Пусть людей пошлют тела проверить.
Полковник отдал несколько приказов своим особистам, а я пошёл на посадку. А там произошла катастрофа: стойка шасси сложилась, и мой МиГ, взрывая гнущимися лопастями землю и сломав крыло, скапотировал. Конец машине. Я видел, что тут её не восстановить. Лично я смог бы, но как я это объясню? Так что придётся только пожалеть о потере. Народу сразу набежало множество, общими усилиями подняли самолёт, и я, расстегнув ремни безопасности, выпал вниз головой на подставленные руки. Потом, отстегнув парашют и отбросив его в сторону, я взял протянутую трость и фуражку, которые тоже выпали из кабины. Фуражка имела три пулевые пробоины, трость в двух местах расщеплена. Все ходили вокруг моего истребителя в шоке. Ладно повреждения, полученные при неудачной посадке, так ещё пулевых пробоин сосчитать никак не могли. Больше пятидесяти были в кабине, во многих местах прострелен фонарь, а я целый, лишь матерюсь и отряхиваюсь от пыли. Кто-то вспоминал Бога, кто-то что-то говорил о везении, но в одном сходились все – я чертовски везучий сукин сын, раз смог из такого боя выйти без единой царапинки. Уже подтвердили шестерых сбитых мной. А тут ещё и врач пристал: мол, после такой посадки я точно не мог обойтись без травм, а из-за стресса их не чувствую. Срочно на осмотр. Еле отбился, подтвердив свою врачебную квалификацию, так что обошлись лишь вопросами и ощупываниями, но тот всё же нехотя подтвердил, что я действительно в порядке. А это точно чудо.
Закинув на плечо парашют, а больше имущества у меня не осталось, я похромал к землянкам, где размещался штаб. В это время Яки заходили на посадку, и механики принимали машины, отводя их в укрытие. Работали споро. В штабе меня похвалили – шесть сбиты, все подтверждены, на земле свидетелей хватало, уже звонили, лично комфронта наблюдал за боем, переживая, когда один наш идёт против десятерых мессеров. Всё же это что-то с чем-то, это не безоружных высотников гонять. Ну и посочувствовали моему горю. Многие не раз «безлошадными» становились и знали, что это такое. Дальше было оформлении бумаг, позвонили в Горький, сообщили о трагедии, мол, отправят меня наземным транспортом, потому что попутного борта сегодня нет.
В это время зашёл особист. Он изучал тела, которые нашли в обстреливаемом мной месте, подтвердив, что это действительно немцы. Шифроблокнот цел, разбираются. Всё, что нужно, я получил, в этот раз прощание было более скомканное, два часа назад оно как-то не так завершилось. Машина уже ждала, это был ГАЗ-64, очень похожий на мой «виллис». Этот советский внедорожник я увидел впервые в Горьком, где они выпускались. Бадин недавно получил его и сделал командирским, сам гонял. Устроившись в кабине, я велел водителю трогаться. А свои разбитую трость и простреленную фуражку я подарил полку, они теперь висят в столовой на видном месте. Мы не успели отъехать и пару километров, как остановились и, выйдя наружу, стали наблюдать, как два десятка штурмовиков «хеншель» вбивают полк и штаб корпуса в землю. Остановить их было некому, кроме пары зениток, активно бьющих по ним.