– Засада. На меня выходит десять мессеров. Видимо, у аэродрома был наблюдатель, который их вызвал. Мне не уйти, принимаю бой.
– Понял. Держись, Кот, помощь скоро будет.
Что у аэродрома есть наблюдатель, теперь я не сомневался, наверняка ночью высадили, с того же «шторьха», и он до утра успел достичь границ аэродрома. А я ещё удивился, чего это парочка в стороне от аэродрома устроилась, но тогда подумал, что это секрет охраны, выдвинутый подальше от части, но теперь понял – это и есть наблюдатели. Я лишь мельком их окинул взглядом, но рацию приметил, причём нашу, советскую, да и в нашей форме были, при оружии, именно поэтому я на них и не обратил внимания. А вот «охотники» – ну точно, отправили лучших – действительно не дали мне уйти: пока две пары в стороне нарезали круги, чтобы ускорить подъём, я всё же поначалу смог оторваться, но меня догнали на восьми тысячах. Тут я уже в своей стихии. Первая пара атаковала в лоб, вторая старалась зайти с хвоста, а третья заходила со стороны солнца, похоже, эта и должна меня добить, пока остальные отвлекают. Однако воевать по-честному я тоже не собирался, как и героически погибать. У меня магия есть.
Ведущего той пары, что шла мне в лоб, я сбил, используя стихию Огня. Самолёт вспыхнул, даже из кабины выбивался огонь, и ведущий рухнул вниз, входя в штопор, а ведомый испуганно дёрнулся в сторону, я по нему отработал всем бортовым вооружением. Но, к сожалению, не сбил, лишь попал, и тот, выпуская тонкую струйку, которая начала густеть, пошёл в сторону своих. Не дойдёт, наши перехватят. Я сообщил о недобитке Грачу, который, судя по мату, сам вылетел мне на помощь. А бой у меня превратился в свалку. Честно сказать, в таких схватках я не участвовал и поначалу растерялся. Но постепенно стал осваиваться: ещё одного сбил, этого честно, пулемётами, но других двоих – стихией Воздуха, сломав им крылья. Что удобно, стрелять можно по любому, кто в перекрестья прицела попадёт, своих тут нет. По мне тоже стреляли, и, гады, попадали, за десять минут боя успели превратить мою новенькую машину в чудом державшееся в воздухе решето. Это меня разозлило, и ещё два немца огненными комками полетели вниз. А что сделала оставшаяся тройка? Правильно – дала дёру, потому что Грач прибыл с подмогой, целую эскадрилью привёл. Того недобитка они уже вогнали в землю и перехватили одного из тройки беглецов. Остальные, к сожалению, ушли.
Меня повели обратно к аэродрому, на такой развалине добраться до Горького нереально. Вот и аэродром, думал, не долечу. Отметив, что немецкие наблюдатели продолжают следить, что делается на аэродроме, я клюнул носом и пошёл на штурмовку. Поначалу никто не понял, что творится, боезапас-то у меня остался небольшой.