Ласковый голос шептал на лацертском языке. Шептал, а я его понимала, с трудом и не сразу, но слова твердо засели у меня в голове, втравливаясь в подкорку головного мозга.
— Я с-с-спас-с-су ее, но цена будет очень выс-с-сока, С-с-салли. Очень, но она выживет, — заверял меня лацерт.
Я не хотела выбирать. Оказавшись на перепутье, я потерялась в своих сомнениях. Хотела спасти подругу, очень. Ведь она была так молода. Но предательство я не смогла бы простить себе никогда.
Лацерт советовал приглядеться к действиям отца и, наконец, понять, кто он на самом деле. Что я и сделала.
А отец отчего-то передумал расстреливать Дэна, сменив гнев на милость. Теперь тот опять стал командиром штрафроты. Я предполагала это оттого, что осталось все меньше опытных командиров. Хотя может и нет. Отец вообще в последнее время очень напряженный стал и уже не раз менял решения. Такое за ним раньше не наблюдалось. Ребята шептались за моей спиной, что мой отец стал сдавать. Возможно и так. Но ко мне отношение у него не изменилось. Правда многие подмечали, что адмирал стал еще более жестоким.
Сомнения все больше тревожили душу, когда адмирал приказал показательно расстрелять слабых духом солдат, покинувших места службы, дав тем самым захватить лацертам обратно астероид. Я и мой отряд были на том вылете. Он состоялся через день после разговора с лацертом. Как мог до последнего мой отряд сдерживал атаку. Но их было больше. Штрафрота под предводительством Дэна в самый ответственный момент развернулась к лацертам задом и открыла по нам огонь. Свои же убивали нас. Уцелели лишь благодаря профессионализму моих солдат и приказу адмирала отступить. Всех дезертиров не стало на следующий день. Им зачитали приговор и привели его в исполнение. Штрафрота была полностью сформирована заново. Дэн и его отряд не вернулся, скрывшись от возмездия за линией фронта.
К лацерту больше не ходила. Хотя очень хотелось добиться от него правды. Он симулировал болезнь так, что дядя верил ему. Верили все, кто пытался проверить. Только я видела, как он болеет. Видела по камерам, как он бился в судорогах, но что-то подсказывало, что это просто игра.
Переговоры об обмене пленниками затягивались, военные действия не останавливались. После каждого рейда я неизменно приходила навещать Кэс. Она все также лежала спящей красавицей в своем ледяном гробу. Брэд тоже навещал подругу, и я не могла видеть боль в его глазах. Наверное, скупые мужские слезы и были последней каплей. Я не выдержала.
Я пришла в пересмену. У меня было ровно пятнадцать минут. У отца был отбой, как и у большинства бойцов. На корабле было введено понятие «условная ночь», чтобы человеческий мозг не сошел с ума, цепляясь за привычную смену времени суток.