— Всё подвластно мне, даже ты.
— Нет, мой хозяин — владелец перстня.
Усмехнувшись, Кощей перевел взгляд на халифа, осматривая его толстые пальцы, унизанные перстнями.
— Нет, он держит меня заклятием. Ты свободен от заклятия, — тут же возвестил Кощей.
— Благодарю тебя, господин, — низко склонился перед Бессмертным ифрит и развернулся к Харуну ар-Рашиду.
— Теперь, когда ты не властен надо мной, я заберу твою жалкую жизнь, — вкрадчивым голосом пообещал ифрит халифу и набросился на него. А Кощей под громкие крики покинул дворец и направился в сад.
— Волк! — крикнул он, и зверь появился перед своим господином.
— Где Иван?
— В саду оставил, птицу домой доставил.
Кощей сел на Волка и приказал:
— К Ивану, быстро.
* * *
А сам юноша лежал на траве и смотрел в голубое чужое небо. Раскаленная земля не была ласкова, как родная. Кровь медленно текла из ран, орошая зелень травы. Дышать становилось ему с каждым разом всё тяжелее. Иван сжимал в руке подарок для Кощея, сетуя, что так и не сумел подарить его. Ясные голубые глаза закрылись, и юноша мысленно прощался с жизнью, прося прощения за все свои грехи.
Он никогда еще себя так тягостно не чувствовал. Словно липкими пальцами нечто неведомое тянет его куда-то вниз в непроглядную тьму. И хочется выкарабкаться, и захлебываешься криком.
Холодный ветер приятно обдул лицо Иванушки, прогоняя прочь удушающий жар.
— Ванька, не смей, слышишь меня, — тихий встревоженный голос Кощея звал его.
Юноша моргнул, пытаясь справиться со слабостью, которая была во всём теле.
— Давай, любимый. Давай. Слушай меня и просыпайся.
— Кощей, — сипло позвал юноша и закашлялся.
— Ой, Ванечка, — выдохнул с облегчением Бессмертный и крепко прижал безвольное тело Ивана. — Как же ты меня напугал, любимый.
— Прости, — просипел юноша, пытаясь поднять руку с зажатым перстнем, чтобы, наконец, отдать его Кощею.
— Ты меня прости, — каялся Бессмертный юноше, — не ожидал, что ты такой храбрый. Тридцать против одного, нечестно, Ванечка, ой, как нечестно, что ж ты так.
— Думал, справлюсь, — тихо прошептал Иван, наслаждаясь лаской Бессмертного.
Тот его гладил по волосам. И так приятно было юноше вдыхать аромат, исходивший от кожи Кощея, пахло от него гарью, костром, сладковатый запах, как воспоминание о доме.
Иван прижимался к Бессмертному, не открывая глаз. Усталый, он позволял тому гладить себя, шептать ласковые слова, ругаться на него. Холодные пальцы зарывались в золотые кудри. Кощей слегка укачивал на руках глупого юношу.
— Ванечка, да их же много было, — ругался он, и стыдно стало юноше, что заставил волноваться он Бессмертного.