Герольд без задержки был направлен к шатру Короля-Феникса, и толпа эльфов последовала за ним в шатер, чтобы услышать, какие новости он принес. Эолоран и Каледор среди них были первыми. Король-Феникс в размышлении сидел на троне и в волнении поднял глаза.
— Какие новости принесли Телрианира так далеко на юг в такую ужасную ночь? — спросил Аэнарион.
— Это действительно ужасная ночь, мой король, и не только из-за одной погоды, — ответил вороний герольд. Его пристальный взгляд остановился на Короле-Фениксе; его губы дрожали, когда он говорил, и в глазах появились слезы: — Демоны напали на Авелорн, мой король, великой бесчисленной армией.
Беспокойный шепот пронесся среди эльфов. Пальцы Аэнариона сжались на рукоятках кресла при упоминании о королевстве Вечной королевы. Он наклонился вперед, вперив свой взгляд в Телрианира. Вороний герольд нерешительно продолжил срывающимся от горя голосом:
— Священные рощи были разграблены, и многие были убиты.
Шепот перерос в тревожные крики. Аэнарион встал, на его лице отражался страх.
— Что с Вечной королевой? — зарычал он. — Что с моими детьми?
Тут Телрианир упал на колени, рыдание вырвалось из его губ:
— Убиты, мой король.
Тишина стала глубокой, как глубины океана, поглотив весь звук, так что не была нарушена ни малейшим звоном доспехов, ни шарканьем ног. Даже вздох не нарушал тишину.
Аэнарион резко упал обратно на трон, склонив голову. Дерево сиденья раскололось между его пальцами, и свет Азуриана, что всегда тускло пылал через его кожу, усилил яркость. Эльфы были вынуждены отвести взгляд, так ярок был свет от их короля. Затем, как потушенный фонарь, свет померк.
Моргая, эльфы смотрели на Аэнариона. Он выпрямился, и все спрятались за Каледором, вздрогнувшим от пристального взгляда короля. Огонь горел в его глазах, подобно красным тлеющим угольям, окаймленным темнотой, вызывая удушье у многих, кто видели это.
— Убиты?
Голос Аэнариона был глух, так как заполнил шатер. Эльфийские князья, жизни которых были наполнены сражением и ужасом, сжимали друг друга в испуге; что одно слово эхом горя и гнева отозвалось в глубине души. Ни один не посмел говорить.
Аэнарион поднялся во весь рост, став более высоким, чем когда-либо прежде. Его пальцы сжались в кулаки, когда он перевел пристальный взгляд вверх, не видя крышу шатра, но смотря в небеса выше. Когда затем он заговорил, тон Короля-Феникса был внешне спокоен, но вместе с тем выражал крайнюю степень раздражения.
— Какую жестокую судьбу уготовила мне Морай-хег. Когда наших людей окружили, я призывал богов выслушать наши горестные крики, но они не слушали. Я призывал Азуриана, лорда лордов, величайшее божество, и предложил себя ему в помощь. Он благословил меня, и его светом я боролся против темноты, которая охватила бы наш мир.