– Госпожа, – сказал Гро. – Прости Лаксуса. Правда, он только одной ногой встал на землю Пиксиленда, но если сейчас он там король, тебя это должно радовать хотя бы потому, что войну там вел Кориниус, которому просто везло. Он перехитрил твоего благородного брата и довел его до ссылки, а корону не получил.
– Кориниус считает, что ему просто не повезло, а я горячо молюсь, чтобы пострадали все те, кто разжиреет на разорении моего брата.
– Тогда возвеселись, потому что Кориниус в печали, – сказал Гро. – Судьба – слепой щенок, нельзя полагаться на ее повороты.
– Разве я не королева? – сказала Презмира. – Разве здесь не Колдуния? Разве у нас нет войска, чтобы подкрепить проклятия, если судьба на самом деле слепа?
Они остановились на верху лестницы, которая вела вниз во внутреннюю караульню. Леди Презмира оперлась о черную мраморную балюстраду, глядя в сторону моря через ровные болота под неровным светом луны.
– Какое мне дело до Лаксуса? – сказала, наконец, она. – Король бросает стаю коршунов на добычу, которая богатством и благородством превосходит сотню таких, как они. Но я не допущу, чтобы мое негодование было расценено как каприз, и справедливость не даст мне возложить всю вину на Колдунию. Истинная правда, что в ту ночь, когда наш пир из-за моего брата Принца превратился в битву, а наше пьяное веселье в резню, он в сговоре с нашими врагами покусился на то, что нам принадлежало, не зная, что открывает ворота к нашей и собственной гибели.
Некоторое время она молчала, потом заговорила опять:
– Клятвопреступники: самое отвратительное слово, это значит против всех. Два лица под одним капюшоном. О, если бы земля могла подняться на дыбы и стряхнуть все пороки, которые ее топчут!
– Ты смотришь на запад через море, – заметил Гро.
– Там то, чего ты, наверное, в сумерках не видишь, – сказала Презмира.
– Ты мне рассказывала, – вспомнил он, – о торжественных обетах и странных обещаниях дружбы, с которыми лорд Джасс уходил от тебя, когда они бежали из Карсэ. Но можно ли винить тебя, о королева, за то, что ты мучаешься из-за нарушенной клятвы, данной в исключительных обстоятельствах? Она же, как рыба: сегодня свежая, завтра с душком, а на третий день гнилая.
– Конечно, не так уж важно, – сказала она, – что мой брат презрел союз и налаженные связи ради освобождения тех великих от страшной смерти; а они, когда их освободили, швырнули ему мелкое спасибо и ушли, и тем обрекли его на изгнание из своей страны, и, вероятно, на верную смерть. Пусть дьяволы ада замучают их души!
– Госпожа, – сказал Гро. – Мне бы хотелось, чтобы ты трезво оценила события, без вспышек гнева. Демоны однажды спасли твоего брата в Лиде Нангуне, и, вырвав их из рук нашего короля, он им отплатил.