Он запустил двигатель и отъехал, направившись вскоре по широкому бульвару вдоль озерка на территории выставки, светящегося под фонарями, которые отбрасывали на лёд зеленоватый ореол. По правую руку остались позади остроконечные шпили университетского колледжа, одетые снегом, а затем башня часовни.
Это был захватывающий и в то же время призрачный вид, к которому он пока ещё не привык, и Хуссейни вспомнил, как впервые переступил порог часовни и увидел, что помещение лишено какого бы то ни было признака, по которому его можно было бы отнести к определённой религиозной конфессии. Это могла бы быть даже и мечеть. «Вот какова она, Америка, — подумал Хуссейни. — Она даже не смогла выбрать себе определённую веру, а в результате выбором стало отсутствие веры». Через некоторое время он выехал на магистраль имени Дэна Райана, почти пустую, и выбрал полосу, идущую в южном направлении. Доктор Хуссейни обогнал полицейский автомобиль, который медленно патрулировал автостраду, и смог различить фигуру цветного полицейского, сидевшего за рулём.
Он следовал за автоцистерной, сверкающей никелем и разноцветными лампочками до съезда 111а, затем переехал на правую полосу. Немного впереди себя доктор Хуссейни заметил автофургон марки «понтиак» с номерами штата Индиана, который ровно двигался со скоростью сорок миль. Он подумал, что это должен быть его человек.
Хуссейни увидел, как фургон свернул на выезд 115а без пяти минут одиннадцать и заехал на стоянку у магазина вин, после чего утвердился в своей догадке.
Он сделал глубокий вдох и остановился рядом, оставив габаритные огни. Человек вышел из автомобиля и на несколько секунд неподвижно замер в центре пустынной стоянки. На нём были джинсы, кроссовки для бега рысцой и куртка с поднятым воротником. На голове красовался берёт болельщика «Чикаго Буллз».
Хуссейни показалось, что новоприбывший огляделся, чтобы удостовериться, что находится в нужном месте, и увидел, что он опускает что-то на своё лицо... подшлемник. Быстрым и лёгким шагом незнакомец приблизился к автомобилю, открыл дверцу и забрался внутрь.
— Салям алейкум, Абу Гадж, — сказал он, усаживаясь. — Я — номер один из группы два и принёс тебе привет от Абу Ахмида. Извини, что замаскировался до неузнаваемости, но это — необходимая мера предосторожности, которой нам приказано придерживаться. Только Абу Ахмад видел нас в лицо и в состоянии узнать нас.
Именно ему принадлежал металлический голос, который говорил по телефону. Хуссейни рассмотрел его: у незнакомца была манера поведения, голос и осанка молодого человека, возможно, немногим старше двадцати пяти лет, крепкое телосложение, длинные и сильные руки. Он обратил внимание на его движения, когда тот подходил к автомобилю и открывал дверцу: непринуждённые, плавные, уверенные, но осмотрительные, — и на взгляд, который поблескивал в тени подшлемника, казавшийся безразличным, но, напротив, сосредоточенный на слежении за окружающей его средой. Этот мужчина явно был военной машиной, необычайно надёжной и точной.