Драка была недолгой. Разбойники отлично владели оружием, но и ахеец, долгие годы проведший в сражениях, служивший к тому же в отряде шерданов, где даже при отсутствии битв были обязательны ежедневные боевые упражнения, орудовал мечом ничуть не хуже, кроме того, он был старше и хладнокровнее. Понимая, что драться одному против двоих в любом случае смертельно опасно, он отступил к могучему стволу кедра, прикрыв таким образом спину, и спокойно отбивал атаки разбойников, зорко следа за их движениями. Когда один из них, сделав неверный выпад, неосторожно повернулся к нему боком, Паламед мигом этим воспользовался и резко ударил, вонзив меч наискосок, между медных пластин нагрудника. Разбойник упал, не охнув. Однако его товарищ оказался достаточно отважным и стремительным. В те краткие мгновения, когда ахеец вытаскивал меч из оседающего на землю тела, его противник тоже нанёс удар. Паламед успел отшатнуться, и меч не раскроил ему голову, а лишь оставил глубокую рану на лбу, но ахеец был оглушён и, зашатавшись, стал оседать на землю с залитым кровью лицом. Загоготав, разбойник вновь замахнулся.
— Эй, лягушачий сын! Обернись, если не хочешь, чтобы я заколол тебя сзади!
Во время драки Астианакс, воспользовавшись тем, что всё происходило по другую сторону дерева, на котором он спасался, быстро одолел последние двенадцать-тринадцать локтей спуска и, подбежав к телу одного из убитых разбойников, завладел его мелом. Мальчик так и не понял, отчего заговорщик, сообщник ненавистного Гелена, вдруг стал его спасать, но увидав, как тот бесстрашно дерётся один против двоих, почувствовал, что должен вмешаться.
Услыхав его окрик, разбойник отпрянул и обернулся. Он рассмеялся бы, увидев мальчика с мечом в руке, однако ему тотчас вспомнилась окровавленная рука Гелена.
— Ах ты, змеёныш! — завопил он.
Их мечи скрестились, брызнули искры. Астианакс стал в позу, так, как учил его Пандион, и чётко отразил два первых удара. Но он был слишком слаб после проведённой на дереве ночи и вряд ли мог продержаться долго, тем более что его противником оказался самый могучий и наверняка самый опытный из преследователей. Мальчик медленно отступал, продолжая следить за каждым движением врага и чувствуя, как нога начинают дрожать, а в висках снова стучит и бьётся кровь. Паламед лежал меж корней кедра без движения, едва ли он мог прийти на помощь, значит, надо было драться до конца.
— Что, ручка-то задрожала, ублюдок? — ехидно воскликнул разбойник. — Может, из тебя и вырос бы Гектор, дерёшься ты славно, но вырасти я тебе не дам, понял?