Не помочь парню было бы свинством. Я подошла к ним и (стерва этакая!..) не удержалась от маленького спектакля.
– Что хочет этот парень, Эйнар? – спросила я по-шведски.
– Здравствуйте, фру Ларссон. Он пытается говорить по-немецки, но понять его смогут только в южной Африке.
Русскому шоферюге было года тридцать три, и он был хорош собой, этот сукин сын, словно с первомайского плаката!.. Он и ко мне обратился на чудовищном немецком языке. И протянул карту дорог.
– Ладно тебе, – сказала я ему по-русски. – Не надрывайся. Какие проблемы?
Он слегка оторопел и с тревогой произнес:
– Как вы хорошо говорите по-русски…
– Я вообще девушка способная. Ты откуда?
– Из Ленинграда. А вы – местная?
– Что-то в этом роде. А в Ленинграде где живешь?
– Вы, наверное, не знаете. На проспекте Науки.
Я насторожилась.
– Дом?
– Ну, какая разница? – улыбнулся он. – Ну, тридцать два…
Я отступила от него подальше, посмотрела на передний номер, увидела – АВЕ 51-15 и все поняла:
– Значит, это я из-за тебя, мать твою за ногу, никогда к своему дому толком подъехать не могла?! Раскорячится со своей бандурой, как будто он один в городе!..
С Фросей на руках я металась по второму этажу нашего салемского стурмаркнада, где торговали шмотками, а он, обвешанный свертками, еле за мной поспевал.
– У твоей жены сколько в бедрах? По окружности.
– Ну откуда я знаю?! – огрызался он. – Кончай, Татьяна! Ты же меня в идиотское положение ставишь!..
– Во, дурак! Нет, честно, Витька, ты дурак и уши у тебя холодные. На кой черт тебе тратить свою вшивую валюту, если мне это ни хрена не стоит? Давай, возьмем ей эти порточки. Ты ей таких портков в Ленинграде ни у одного фарцовщика не купишь! И дочке твоей такие же… Вот попс будет! Все упадут – это сейчас жутко модно!
Потом мы сидели на террасе придорожного кафе, где в этот час не было ни одного человека, а наши машины – моя маленькая «вольвочка» и его громадный «вольвище» – стояли совсем рядом и разглядывали нас своими фарами. Под столом дрыхла разомлевшая Фрося.
– От нас возим фанеру, вино грузинское, полиэтилен, торф, – говорил он. – От них – металлический порошок из хесенеса, задние стекла с отопителями для «жигулей» из эслова… Из клиппана – инерционные ремни безопасности, из Гетеборга – запчасти вон для таких «вольво»…
Он показал на свою машину.
– Съешь еще что-нибудь, Витя, – тихо сказала я.
– Ты меня совсем обкормила!
– А может, выпьешь капельку?
– Да ты что, Татьяна! Я же за рулем.
– А я еще чуть-чуть шлепну, – и подлила себе джина в стакан.
– Ой, Танька, напрасно, – покачал головой Витя. – Здесь полиция такая жестокая на это дело!