– Кто счастливец? – спросил Миша.
– Службу надо знать, Михал Михалыч, – сказал Толя. – Эдвард Ларссон, представитель фирмы «Белитроник» – производство программных манипуляторов. Пребывает в Ленинграде в составе шведской делегации на выставке «Инрыбпром». Татьяна Николаевна была передана ему сотрудником той же фирмы Гюнвальдом Ренном, прошлогодним ее клиентом, который сам на ней жениться не смог, ибо оказался верным мужем своей шведской жены и любящим отцом троих детей. И это, Татьяна Николаевна, даже к лучшему. Господин Ренн – потенциальный алкаш, а Эдвард Ларссон – тихий, положительный и холостой, с явной тенденцией служебного роста внутри фирмы.
Все – и «спецы», и девчонки мои – хи-хи-хи да ха-ха-ха. Даже я с ними по запарке хихикнула, но тут на меня как накатило (со мной это иногда бывает. Я вдруг перестаю прикидывать и рассчитывать, и тогда свои и чужие неожиданно сливаются для меня в одно – ненавистное, и мне все становится до фонаря. И я горела от этого уже десятки раз…).
– Господи! – Сказала я. – Как я устала от вас. Как же вы мне все надоели!..
И ни одного смешка. Тишина мертвая.
Кудрявцев очки снял, протер и снова надел. И тихо, не скрывая ярости, сказал:
– А вы-то нам как… Вот вы у нас где! – Он перехватил руками собственное горло. – От вас дрянь – как круги по воде. Будь моя воля!.. – но тут же взял себя в руки и спокойненько приказал: – Евгений Алексеевич, проводите, пожалуйста, Татьяну Николаевну к выходу. Раз уж сегодня вы с нею занимались.
…Идем темными переходами. Я сигарету вырвала из пачки, зажигалку не могу найти. Всю трясет… Женя чиркнул спичкой, дал мне прикурить. Довел до выхода.
Швейцар Петр Никанорович – отставник дерьмовый – увидел Женю, вскочил, сонная морда, с диванчика, побежал двери отворять, сволочь. Кланяется бывший подполковник нынешнему лейтенантику, торопится свое усердие показать. А сам с каждой проститутки от трехи до пятерки за проход в гостиницу имеет. Да с гостей – по червончику, чтобы в ресторан просочиться.
Меня увидел, так удивился – дескать, «как это она тут оказалась?», Хотя еще вечером от меня пятерку схавал, артист вонючий.
– До свидания, Таня, – Женя будто извинился за что-то.
Я не ответила. Горло перехватило. Только кивнула ему и вышла.
А на воле – такая благодать! Воздух чистый, прохладный… Солнце еще не взошло, а уже окна верхних этажей прямо золотом полыхают. Как в сказке! Такая красота – и не высказать… Чувствую, что сейчас сяду на каменные ступеньки и расплачусь.
– Куда ехать?
Стоит передо мной такой пожилой водила, тачка его фурычит на пандусе. Посмотрела на номера – из четвертого таксомоторного.