Призрак заколебался.
– Ну…
– Уедем, – честно предупредил Эреш. – Силы у вас лет на сто хватит, а потом развеетесь без возможности вернуться в мир.
– Вы точно нашли?
Твою змею! Сомневаться он тут еще будет!
Аня пролистнула фото в телефоне.
– Ваш правнук.
– И что?
Пальцы листнули на фото Марии.
– Неофициальный правнук… правнучка.
Призрак замер. Вгляделся.
– Да… похожи. Ладно, присаживайтесь.
– Долгий разговор?
Призрак даже помутнел.
– Не то чтобы долгий, но неприятный. Для меня.
– Так может, ты с духом соберешься, а мы через месяц приедем? – вкрадчиво предложил Эреш. И был остановлен взмахом руки Михея.
– Нет! Не надо…
Аня облокотилась об Эреша, который обнял ее правой рукой за талию, и оба приготовились внимать.
История получилась грустной.
Михей родился еще до революции, и мировоззрение у него было вполне определенным. Воевал, да… В Гражданскую он был еще мал, а вот Финскую, Великую Отечественную – застал. На второй и любимую потерял.
Состояние – представляете?
Аня с Эрешем почему-то переглянулись – и кивнули. Мол, да, представляем.
Сначала Михей воевал за родину. К такому боги относятся спокойно и доброжелательно. Это не христианство, славянские боги другой щеки подставлять не учили. Оно и понятно, иначе бы народ не выжил. Вера воинов и для воинов…
Но!
Михей переступил черту.
Когда погибла его любимая, он будто сорвался с цепи. Девушка была «ночной ведьмой». Что это такое?
Риск. Но не только. Еще их боялись. Немцы их так боялись, что лучше «ведьмочкам» было живыми в плен не сдаваться. Их буквально на куски рвали, вымещая свою злобу и неполноценность…
Михей сделал для любимой все обереги, но нашелся и с немецкой стороны кто-то знающий.
Самолет сбили. Наташа смогла сделать последнее, что ей оставалось, – подорвала себя вместе с теми, кто подошел поближе.
И Михей стал мстить.
Не воевать, нет…
Крови он тогда пролил… разве что детей не убивал. И то – если они без оружия в руках попадались. Остальное его не волновало.
– Меня тогда Бешеным Волком прозвали, – вздохнул Михей. – А такого боги не одобряют, нет… Ну и получил я свое. Чужие роды́ прервал, да не один, вот и мой тоже… оборвали.
– Не до конца, – заметила Аня.
Ее история как раз не смутила. А что такого?
Все мы очень любим орать про общечеловеческие ценности, но тронь наших близких…
Что сделает мать за своего ребенка? Что сделает ребенок за свою мать? Отца? Близких и любимых, родных и единственных?
Убьет сразу – или помучает?
– Проклятия есть? – деловито спросил Эреш.
– Нет.
– Ой ли?
– На мне были. На роду – нет.
– А по силе они могут передаться? – змей был въедлив, как… как гад!