Сердце у Венеры подступило к горлу.
— Ты видел... как погиб Чейсон?
— Погиб? — Бывший авиатор недоверчиво поглядел на нее. — Погиб? Он не погиб. Я провел две недели в одной камере с ним, пока Фалкон не продал меня Сакрусу, как мешок зерна.
В глазах у Венеры потемнело, и она упала бы, будь здесь сила тяжести. Ничего не замечая, собеседник продолжал:
— Я, может, пару раз за эти недели и хотел, чтоб он помер. Трудно делить камеру с другим человеком, особенно с тем, кого уважал. Видишь все его недостатки.
К Венере вернулось достаточно сил, чтобы прохрипеть: «Да, я знаю, каким он может бывать». Потом она отвернулась, чтобы скрыть слезы.
Гигантское металлическое крыло содрогалось, прорезая воздух. Казалось, за открытым дверным проемом, где силуэтами проступали Брайс и Сарто, небо кипело. Разбивающийся вдребезги мир раздирал облака и воздух. Его звук наконец достиг Фина — какофония вроде взрыва на звоннице, продолжающаяся без конца. Получившийся похоронный звон должен был вовремя предупредить княжества, чтобы они предприняли какие-нибудь экстренные контрмеры. Ничего нельзя было поделать, однако, если квадратные мили металла грозили где-то пропахать город-колесо.
Весь этот воздушный сумбур, весь этот шум, казалось Венере, берет начало в ее собственном сердце. Он жив! Как ни нелепо, ей тут же представилась картинка, как она будет описывать ему свои приключения. Расскажет, как ее спас Гарт, о ее первых впечатлениях от вида на Спайр с крошащегося каменного куба без крыши, о Малом Спайре, Сакрусе и Буридановой башне. Мгновения назад они были всего лишь фактами, воспоминаниями смутного и уходящего времени. Но как только у нее появилась возможность рассказать о них ему, они вдруг стали эпизодами куда большей драмы, вдохновляющего рассказа, который она поведает со смехом и слезами.
Она с неудержимой ухмылкой повернулась к Гарту.
— Вы это слышали? Он жив!
Гарт слабо улыбнулся.
Венера потрясла его за плечи.
— Вы что, не понимаете? Для вас есть место — для всех, если у вас хватит смелости туда добраться. Идемте со мной. Пойдем в Слипстрим, и дальше — на Фалкон, где он в тюрьме. Мы освободим его, и у вас снова будет дом. Клянусь.
Он не двинулся, только крепко держал дочь, а ветер свистел по всему Фину, и остальные беженцы переводили взгляды с него на Венеру и обратно.
— Ну, чего вы страшитесь? — с нажимом спросила она. — Боитесь, что я не смогу сделать, что говорю?
Теперь Гарт печально улыбнулся и покачал головой.
— Нет, Венера, — сказал он, — я боюсь, что сможете.
Она засмеялась и перебралась к двери. Упершись руками и ногами в холодный металл, она выглянула наружу. Серая заверть рушащегося Спайра таяла с расстоянием. Ее место заступала бесконечная синева.