— Хорошо. Ничего не говорите остальным, — сурово наказала ботанистка. — Не стоит растравлять старые раны.
К чему бы это она? Венера обдумывала слова отправившейся дальше ботанистки, но тут вернулась Эйлен и пролила выпивку Венере на туфли. С этого момента она только пила и не размышляла как следует над неправдоподобным предложением ботанистки, пока под рассвет не вернулась в свой чуланчик.
Она только-только закрыла плохо пригнанную дверь и готовилась нырнуть под одеяло, когда раздался деликатный стук по косяку. Венера приоткрыла дверь на дюйм.
На пороге торчал Мосс, словно пень.
— Гражданка Ф-ф-фаннинг, — начал он. — Я п-просто хотел в-в-вам отдать это.
В неверном свете коридорных ламп она могла лишь разобрать крохотный букет из полевых цветов у него в руке.
От сочетания точеных черт его лица с пустотой в глазах у нее поползли мурашки по коже. Венера высунула руку, чтобы перехватить маленький пучок цветов из его деревянных пальцев.
— Спасибо. Ты ведь не влюбился в меня, нет?
— Мне ж-ж-жаль, что вы такая п-печальная, — пробормотал Мосс. — П-п-постарайтесь не быть такой п-п-печальной.
Венера изумленно уставилась на него. Его слова были так тихи, но, казалось, отдавались и отдавались эхом в тишине коридора.
— Печальная? Почему ты решил, что я печальная?
Никто больше не заметил — даже Эйлен, которая приглядывала за Венерой весь вечер, как ястребиха-мать. Венера сузила глаза.
— Я не видела тебя на празднике. Где ты был?
— Я б-б-был там. В уг-глу.
Присутствующий, и тем не менее отсутствующий. Похоже, в этом был весь Мосс. Она взглянула на его подарок. Оказывается, она сжала кулак и смяла маленькие белые цветы.
— Спасибо, — сказала она. Мосс повернулся прочь с приглушенным стуком. — Мосс, — добавила она быстро. Он обернулся.
— И ты не печалься тоже, — сказала Венера.
Он потащился прочь, и Венера мягко прикрыла дверь. Оказавшись одна, она позволила себе один судорожный вздох и ничком рухнула на кровать.
* * * *
Следующим утром Венера прикрепила к жакету на груди полураздавленный букетик. Если кто и заметил, то ничего не сказал. Она съела свой завтрак с членами делегации в отведенной им столовой, и молча последовала за ними к офисам. Она уже уяснила распорядок: они будут сидеть здесь остаток дня, время от времени перекидываясь отрывочными фразами, съедят обед и ужин — и на боковую.
Если Венере придется жить на такой манер дольше пары дней, она точно станет кусаться. Так что в десять утра она спросила:
— Можем мы хотя бы сыграть в карты?
Один из солдат глянул на нее, потом горестно покачал головой: