— Споры, — пояснил Слава. — Вероятно, созрели, и мы не вовремя здесь оказались.
— Споры чего?
— Да вот этого самого мха.
Он сбил носком берца кусок мха с ближайшей кочки, и я приготовился принять новую порцию порошка, уж больно кочка походила на те, из которых грибочки и вылетали. Обошлось. То ли кочка уже разрядилась этой гадостью, то споры в ней еще не созрели.
А еще было жарко. Особенно под противогазом. Кожа на голове под волосами зудела так, что ужасно хотелось сбросить намордник, впиться ногтями и скрести ее, скрести…
«Наголо обреюсь! При первой же возможности! — каждые пять минут давал я себе страшную клятву. — Чтобы ни единого волоска не осталось! Чтобы как биллиардный шар!»
Затем мое внимание привлекло нечто непонятное под ногами. Оно было подозрительно на что-то похоже, причем из прежней жизни. Темное, с вкрапленными в нее многочисленными камешками практически одного размера, как будто их протрясли через грохот. Местами оно проглядывало через сбитый ногами мох, который простирался сейчас одним сплошным ковром. Мы как раз ненадолго остановились: Грек внимательно что-то рассматривал впереди, и я, не выдержав, выковырял один из камешков. После чего поднес его к самым глазам, чтобы получше рассмотреть через запотевшие стекла противогаза.
— Гудрон!
— Чего хотел? — тут же откликнулся он.
— Я хотел сказать — битум.
— Так, Теоретик, Битумом меня еще никто не называл. Хотя один хрен: Гудрон, Битум. Так что хотел-то?
— Это битум! — топнул я ногой.
— Надышался все-таки? — предположил Янис.
— Борис, — движением плеча указал на меня Грек.
Тот, сжав мою голову ладонями, заглянул мне в глаза.
— Как будто бы все нормально, — некоторое время спустя доложил он.
— Со мной все в порядке. И ничем я не надышался. Но это точно битум! На кровле.
Это определенно был битум, которым покрывают плоские кровли строений, ошибки быть не могло. Кто же из пацанов не бывал на крыше своего дома? Понаблюдать ночью за звездами через подзорную трубу. Скинуть вниз на прохожих в жаркий денек наполненный водой воздушный шарик или даже презерватив. Или просто полюбоваться открывавшимися с такой высоты видами.
Мы умудрялись играть на крыше и в догонялки — безрассудства в детстве хватает с избытком. Пока один из нас не свалился. Помню, как бежали вниз по ступеням, с ужасом представляя, что лежит он с нелепо подвернутыми руками и ногами, весь в крови, мертвый. И как неистово обрадовались, обнаружив его сидящим на лавочке возле подъезда. Все еще ошалевшего, с трудом соображающего, что происходит вокруг, и без единой царапины. Его спасли натянутые на балконах веревки для сушки белья.