Понятно одно: ничегошеньки непонятно. И чтобы хоть как-то подытожить то, что успел узнать, я спросил:
— Ну и чем все закончилось?
— Чем-чем… Ерохе пришлось уйти, и он еще легко отделался. Я бы на месте Грека точно бы шею ему свернул. За нож. Ну а Грек занял место Пожарника. Люди так решили, потому что главный всегда должен быть. Вообще-то Ероха правой рукой у Пожарника был. И если бы не случилось то, что случилось, после пропажи Пожарника именно он и стал бы главным.
— Это вряд ли, — не согласился с ним Гудрон. — Вот ты бы за кого проголосовал?
— Понятное дело, за Грека. Ероха никогда мне не нравился.
— Вот и я за Грека. И Янис, и остальные. Кроме Кости Печеного. Ну так он вместе с Ерохой и ушел. Ладно, Теоретик, не забивай голову. Как говорится, дела давно минувших дней. Сейчас у нас другие проблемы. Но ты ими тоже голову не забивай, справимся: влипали в ситуации и похуже. Лучше поспи.
Я и не думал забивать голову. Там сам черт ногу сломит. Спал — не спал. Выходил — не выходил. Возможно, Пожарник вместе с пикселями и смылся. Без всякого портала. Только куда? Мир здесь огромный, но поселков мало. И людей в них тоже. А что делать с пикселями там, где их потратить нельзя?
К моему удивлению, меня никто не разбудил, и я проспал всю ночь. Нет, караул у нас был выставлен, и он менялся. Когда заступала очередная смена, я даже проснулся, полагая, что наступила моя очередь. Но ни меня, ни Славу Профа трогать не стали. И только когда рассвело, мы с Гудроном отправились наблюдать за долиной.
— Все-таки они нас опасаются. Причем серьезно, — сделал вывод Гудрон.
— Почему так считаешь?
Вероятно, мы их тоже опасаемся, поскольку всю ночь дежурили только опытные бойцы, к которым особое доверие, в отличие от меня и Славы. Хоть и находимся мы на вершине практически неприступной горы.
— Ну ты же сам видишь, постоянно держат себя настороже! Так, по-моему, у них еще людей прибавилось! Нет, ну точно! Вчера ровно двенадцать было, а сейчас в третий раз пересчитываю, и меньше пятнадцати не получается!
Проснувшись, я лелеял тайную надежду, что Ероха со своими людьми уже ушел. А тут, оказывается, их стало еще больше. Настроение и без того неважное, оттого что полностью мне не доверяют, стало еще хуже. Заметив это, Гудрон больше не пытался приставать ко мне с разговорами. Так мы и молчали до самой смены, которая началась в полдень.
Обед состоял практически из одного мяса, завяленного Гришей пару дней назад по особому рецепту и потому даже на жаре совершенно не испортившегося. Только чересчур пряного от специй, отчего все время хотелось пить. Но воду приходилось экономить. И еще пекло солнце, что тоже жажды не убавляло. И небо не предвещало не то что скорого, но даже в ближайшей перспективе дождя. В общем, ничего хорошего.