— Да что я, не знаю на кой черт ты сюда приперся? — баба Зина вдруг повернулась и одарила Гену взглядом, от которо-го даже в знойный летний день околеть можно. — Мент ты новый. Вся Каменка про тебя уже знает. Не успел появиться, а уже вынюхиваешь. Нос свой длинный везде тычешь. Ухо-ди! Не хочу с тобой разговаривать.
— Ну что же вы, Зинаида Петровна, так из себя выходите на ровном месте? — попытался сбавить стремительно нарас-тающий градус разговора Гена. — Сегодня у меня выходной. Сегодня я не милиционер, а обычный человек. И ничего я не вынюхиваю. Просто с Любой из магазина, ну вы ее знаете, языками зацепился. Слово за слово, и она про вас рассказа-ла. Как вы тут всех выручаете, несмотря на почетный воз-раст. Меня ее рассказ впечатлил, и я решил лично с вами познакомиться. Мне кажется, ничего зазорного в этом нет.
Попытка не увенчалась успехом. Баба Зина насупилась еще сильнее, от чего ее дряблые щеки свесились с нижней челюсти двумя несуразными складками.
— Ты мне голову не морочь! Человек он обычный… Ишь ты. Мент всегда ментом останется. Я вашу породу гадкую знаю. Все вынюхиваете ходите. Покою никому не даете. Честным людям житья от вас нет. Иди, говорю, отсюда! Здесь тебе не рады.
Почему-то Гене показалось, что последние слова старуш-ки имели слегка иное значение.
— Как хотите, будет вам мент… — очевидно, затея с друже-любием провалилась, и он решил действовать в лоб. Зача-стую, задав правильный вопрос человеку, не готовому его услышать, по одной только реакции уже становится понятен ответ. — Это вы подбросили Молчану коровий череп?
Баба Зина снова посмотрела на Володарова и тем самым фактически призналась. Гена увидел в ее маленьких глазках то, чего обычно не увидишь у невиновного человека — испуг. Невиновный удивляется, не понимает, злится, но никогда не пугается.
— Какой еще череп? — стараясь скрыть за показной зло-стью волнение, переспросила старушка.
— Зинаида Петровна, перестаньте ломать комедию. Я знаю, что это сделали вы, — в голосе Володарова появилась уверенность. — Пока еще не до конца ясно зачем, но и это я тоже выясню. Можете не сомневаться. И тогда я приду сно-ва. В форме. С пистолетом. И вам придется ответить не пе-ред Геной Володаровым, обычным жителем Каменки, а пе-ред Геннадием Павловичем — участковым милиционером. И ответ будет совсем другой. Вы меня понимаете?
Баба Зина понимала. Она еще ничего не успела сказать, но Гена видел, что она понимала. Нужно было добивать, до-давливать.
— Ну, так что, ничего не хотите мне сказать? Ни в чем не хотите признаться, пока у вас еще есть такая возможность? Нет? Ну, как хотите. Мне же проще.