— Чума. Живее, господин Трил!
Он не двинулся с места. Его и без того бледное лицо позеленело, губы затряслись, и он рухнул на колени:
— Пощадите! Милорд, у меня дочери! Жена! Если чума… надобно бежать!
Дойл почувствовал, как к горлу подкатывает ярость, схватил Трила за шиворот, встряхнул и рявкнул:
— Семью высылай, а сам не смей ни ногой из города до тех пор, пока не перекроешь все порты, ворота и щели! Ты принадлежишь этому гарнизону — и если надо, сдохнешь с ним.
— Милорд!
— Ты помнишь судьбу своего предшественника? Прошлый начальник гарнизона оказался трусом, и мой отец разметал его кишки по всему Шеану. И клянусь… я сделаю с тобой то же самое, если ты немедленно не возьмешь за дело!
На последнем слове Дойл разжал пальцы, и Трил воющим кулем рухнул на деревянный пол. Дойл выглянул на улицу, где стояли двое молчаливых теней. Приказал:
— Зайти.
Тени повиновались, и Дойл, еще раз смерив взглядом Трила, сглотнул и произнес:
— Останетесь в этом доме. Женщин не выпускать. Трил! Тебе лучше поспешить и лучше выполнять свою работу, иначе дочери и жена останутся здесь после того, как ворота будут закрыты.
Тени молча кивнули и бесшумно исчезли наверху, а Трил, тонко вскрикнув, мелко закивал головой и выбежал из дома.
Это было отвратительно — но в одиночку Дойл не сумел бы обезопасить город.
В замке было еще спокойно: сонные после вчерашнего долгого праздника слуги вяло шатались по длинным коридорам. Дойл ворвался в спальню Эйриха — тот еще не поднялся с постели и только протирал глаза, отмахиваясь от двух лакеев.
— Вон! — велел Дойл, и лакеев как ветром сдуло. Эйрих несколько раз моргнул, пытаясь понять, что происходит, а Дойл сам подал ему штаны. — Одевайся, немедленно. Королева уже собирается. Я хочу, чтобы вы через час убрались из столицы.
— В чем дело? — голос короля был еще хриплым, вчера он выпил немало.
— Чума в Шеане.
Этих слов хватило, чтобы от похмельной сонливости не осталось и следа — Эйрих подскочил на постели и поспешно оделся, откашлялся, спросил:
— Когда узнали?
— Сегодня утром. Я приказал говорить карету, вы можете уехать…
— Я остаюсь, — прервал его Эйрих. — Дай королеве сопровождающих, охрану, пусть ее увезут в монастырь, сам отправляйся в Дойл. Я остаюсь.
— Не мели чепухи. В Стине можно провести зиму…
— Это мое решение, — глаза Эйриха блеснули. — Я король и не брошу своих людей умирать.
— Глупо, — прорычал Дойл, — погибнешь и погубишь страну. Без тебя ее разорвут на части меньше чем за год.
Эйрих опустил голову и о чем-то задумался. Дойл молчал, только постукивал пальцем по рукояти меча, выбивая ровный ритм и надеясь подстроить под него свое сердце. Что бы он сейчас ни предпринял, болезнь все равно окажется быстрее.