Я скептически осмотрела себя в зеркале, прежде чем выйти на сцену. Кто бы мог подумать, что я еще когда-то вернусь в это место? Меня преследовал миллиардер, чуть не убил, а потом я влюбилась в своего преследователя. И сейчас я трясу своей задницей на сцене, с целью заработать тысячи долларов и попытаться спасти его жизнь.
Я вращаю своими бедрами в медленном ритме, руками скользя вверх и вниз по хромированному столбу позади меня. Воспоминания о том, как Коул натянул меня на этом самом шесте, всплыли в моем разуме, но я оттолкнула эти мысли. Я нервно сканировала взглядом толпу, но лиц было не разобрать, их было слишком много.
«Ты можешь умереть, если пойдешь на это», — накануне сказанные слова Вика проникли в мои мысли.
Я понимала возможные последствия как никто другой. Но мне было плевать. Да, я не хочу умирать, но я помню лицо Коула, когда его усаживали в полицейскую машину, поэтому и согласилась. Он был такой потерянный. Будто внутри него что-то умерло. А я не хотела это для него. Я не хочу, чтобы он был в опасности из-за меня. Вот почему раннее я пыталась его оттолкнуть от себя.
Я развернулась, зацепилась ногой за шест, когда ритм ускорился, и выгнулась назад, насколько смогла, прежде чем прижаться грудью к холодному металлу и, обернув свои берда вокруг шеста, скользнула по нему вниз, зависнув над полом в нескольких футах. Теплое масло стало литься из носика, расположенного чуть выше меня. Все как раньше, но все же я почувствовала некое потрясение, и у меня перехватило дыхание.
Такие нежные, шелковистые ощущения на моей коже. Я почти забыла, каково это. Сладостные струйки блаженства скользят вниз по моему греховному телу, очищая меня. Как и маслу, я позволила музыке обволакивать мое тело, когда разворачивалась. Повернувшись спиной к аудитории, я предоставила им прекрасную возможность рассмотреть мою задницу едва прикрытую обтягивающей юбкой.
Я знала, что они видят, как лазурно-голубой свет отражался от сверкающих камней, отбрасывая миллион огоньков во всех направления. Я знала, как правильно двигать своей задницей, чтобы довести человека до отчаянной нужды.
Я позволила музыке унести меня и, покрутившись вокруг чертового шеста, занялась с ним любовью. Отталкивая прочь все заботы и страхи. Я потерялась в анималистических движениях. Этот танец был для того, чтобы заманить, вынудить, контролировать. Мое сердце бешено билось, и мне все больше хотелось раствориться в танце, потеряться навсегда. Это мир, в котором есть лишь я. Я, музыка и масло. Горячее масло, грубые руки. Они разрывают нахрен в клочья мой топ, после чего я предстаю перед толпой голодных взглядов абсолютно голой…