Я почувствовала, как сзади подлетела ещё одна тварь и, присев, увернулась от её щупалец, отсекая их с разворота. Этот шииш был поумнее своих собратьев и пытался уворачиваться от моих атак. Только вот от диска-бумеранга увернуться не сможет!
Повернувшись назад, я хотела присоединиться к остальным, как ужас сковал меня. Словно в замедленной съёмке прямо во Влада летело смертоносное щупальце подкравшейся сзади твари. Я не успевала… Не могла это остановить…
— Нееееет!!!
Дальше всё помнится смутно…
Я рядом с Владом. Он ещё жив и что-то мне шепчет. Я сжимаю его руку и словно в бреду повторяю:
— Не умирай, не умирай, не умирай…
Я ничего не вижу вокруг. Не вижу разлетевшихся в ледяные осколки шиишей, не вижу синего свечения вокруг меня. Не слышу криков друзей, воплев этих тварей. В ушах словно вата, а глаза застилает пелена слёз. Ничего не имеет значения, кроме него.
— Мир… ты живи… — вдруг ворвались в сознание его слова. Пелена исчезла. Влад слабо улыбнулся мне и закрыл глаза. В сознании отпечатывается его умиротворённое выражение лица.
— НЕЕЕЕЕТ!!!
Буря. Вокруг не видно ни зги. Я закрываю лицо руками, пытаясь высмотреть хоть что нибудь.
— Вла-а-ад! — мой голос слабо звучит за завываниями ветра. Я снова здесь…
Кто-то схватил меня за руку. Я обернулась.
— Не ищи его! Он ушёл отсюда. Отпусти! — Кун кричит мне ещё что-то, но я вырываю руку и иду дальше. Не смотря на глубокий снег, не смотря на пронизывающий холод, ни смотря на ветер…
…ни смотря ни на что…
* * *
Пип…пип…пип…
На экране ломаются линии. Линии жизни. Слейся всё в одну прямую, и она оборвётся. Как боязно нам терять кого-то, глядя на них. Тук… изгиб тянется вверх. Тук… и он падает. Тук…
Тук.
— Уже пошёл десятый месяц. — Красивая девушка вытащила старые цветы из вазы и поставила новый, пышный букет из полевых ромашек. Рыжие кудряшки волос, собранные в хвост до поясницы, выбивались из причёски, падая на белую кожу. Эту белизну нарушала только стая конапушек у тонкого носа. Зеленовато-бурые глаза были полны печали.
— И что? — безразличным голосом спросил высокий парень, сидящий на стуле возле кровати.
— Просто удивляюсь, сколько времени прошло. Эль и Филиппа теперь собираются вместе открыть магазин одежды, Макс уехал на учёбу в лекарскую академию… Мы выросли. Что она почувствует, когда проснётся?
— Не знаю, Арина, не знаю. Я уже ничего не знаю… — Артём бережно сжимал тонкую бледную руку Миры, глядя на её лицо под кислородной маской. Его янтарные глаза были полны боли и печали.
Вот уже десять месяцев как его лучшая подруга лежит в коме. Когда маги прибыли на место, всё вокруг было заморожено — как-будто это место целиком погрузили в креокамеру. Все были живы, но заледененли… Только Мира лежала не замёрзшей. Она до последнего сжимала руку Влада.