— Пошли, пошли, всего один маленький танец. Должны же быть вещи, которые доставляют вам удовольствие, — сказал он вкрадчиво. — Вы не плаваете, не танцуете…
— Я не сказала, что не танцую, — быстро проговорила Элизабет в ответ, раздраженная его насмешливым тоном.
— A-а, так вы не хотите танцевать именно со мной. — Теперь всякий смех и ирония полностью исчезли из его голоса, а взгляд стал пронизывающим и цепким. — Так же, как не хотите купаться вместе со мной.
— Филипп…
— Нет, нет, Элизабет. — Когда Филипп притянул ее к себе, она уже знала, что он полностью владеет собой и окончательно решил поступать по-своему. — Вы будете танцевать со мной. Я хочу держать вас в своих объятиях, и, как вы дали мне понять, это единственная возможность, которая мне представляется, чтобы получить удовольствие. И я намерен воспользоваться ею сполна.
— Вы свинья, — заявила Элизабет.
— Не самая вдохновляющая фраза для такого случая, но за неимением лучшего, подойдет и она.
Это игра, просто забавная игра, подумала Элизабет, когда он привлек ее к себе, так плотно прижимая к груди, что, когда они начали танцевать, ее руки против воли обвились вокруг его шеи. Она чувствовала, как волны удовольствия, порождаемые его близостью, распространяются по ее телу от головы до пят, и, сознавая это, боролась со своими чувствами, боролась отчаянно.
Это уже было прежде. Однажды она уже шла по этой дороге и не ведала, куда та ее приведет. Бетти не предполагала, в какую пучину отчаяния может погрузить ее Джон, и, чудом выбравшись из этой пучины, научилась жить заново — теперь уже по своим правилам. Эти правила не предусматривали флирт с красавцем-мужчиной, к тому же искушенным в делах любви и имеющим связь, по крайней мере, с одной женщиной, а может быть, и с несколькими. Это стало бы моральным самоубийством. Но она не собиралась умирать.
— Перестань сопротивляться мне, Элизабет.
Бетти подняла голову и растерянно взглянула ему в лицо. И тут Филипп снова поцеловал ее в губы, но на этот раз поцелуй оказался легким, ласкающим, полным трепетной нежности.
— Не надо. — Протест был слабым, и она знала это.
— Не надо? — Язвительность в голосе и брови, поднятые с насмешливым недоверием, вызвали у нее желание посильнее пнуть его. — Как бы вы ни пытались скрыть от меня мотивы своего поведения, вы не можете скрыть их от себя самой. Вас ко мне тянет. Я это знаю, и вы знаете не хуже меня, хотя еще не хотите принять это как свершившийся факт.
— Как вы смеете?!
— О, я смею гораздо больше, чем кажется, малышка, — протянул он, в то время как его глаза таинственно заблестели. — Ваш муж уже три года как умер, не так ли? — Она сделала попытку вырваться из его рук, но стальные объятия не ослабели ни на секунду. — Я правильно информирован?