Также в конце восьмидесятых в Союзе стал появляться коммерческий кинематограф — так называемое кооперативное кино. В одном из таких фильмов и предложили сняться Светлане. Поначалу её немного испугала эта новизна (что ещё за зверь такой — кооперативное кино? с чем его едят?), но сценарий о девушке-инвалиде, мечтающей петь на большой сцене, захватывал с первых строк. Светлана влюбилась в эту роль, загорелась идеей и с удовольствием дала своё согласие.
Съёмки проходили в потрясающей атмосфере дружбы, взаимоподдержки и любви — даже работая, Светлана отдыхала душой. Физически же ей приходилось не очень легко: пришлось сесть в инвалидное кресло и обращаться с ним так естественно и привычно, будто это устройство знакомо ей с раннего детства.
А вот когда съёмки близились к завершению, и начались проблемы…
Сначала Светлана узнала, что беременна.
Она всегда тщательно следила за своим циклом, отмечая эти дни в маленьком календарике, что было обусловлено не столько её аккуратностью и щепетильностью, сколько чисто профессиональной необходимостью. Утверждая график собственных съёмок, Светлана должна была знать, что, к примеру, во время месячных ей не придётся дефилировать в купальнике и плавать в бассейне, или выполнять какие-нибудь сложные трюки, сопряжённые с большой физической нагрузкой. Поэтому даже небольшую задержку она заметила сразу же.
Сходив к гинекологу, она получила подтверждение своим подозрениям и равнодушный вопрос: «Ребёнка оставлять будете? Пока ещё есть время для прерывания». Светлана поразилась будничности, даже скуке, звучащей в голосе докторицы. Она отчаянно замотала головой, давая понять, что о прерывании не может быть и речи, а затем торопливо натянула трусики и сжала колени, точно опасалась, что её заставят сделать аборт немедленно, силой, прямо в кабинете.
Известие о беременности одновременно и обрадовало, и испугало, и огорчило Светлану. Обрадовало — потому что она любила детей и, разумеется, мечтала, что когда-нибудь они у неё появятся. Испугало же потому, что она не ожидала такого быстрого наступления этого самого «когда-нибудь», она не была готова к этому морально. Огорчило — потому что это означало прекращение съёмок как минимум на год, а то и дольше. К тому же, Светлана сомневалась, что Илья станет ей в этом деле поддержкой и опорой — роль идеального отца была последней, в которой его можно было себе представить. Ещё непонятно, как он воспримет эту новость…
Илья отреагировал довольно своеобразно — поинтересовался, а точно ли Светлана уверена, что ребёнок от него. Ей захотелось его ударить. Не влепить банальную пощёчину, а изо всей силы заехать кулаком по физиономии. Она даже спрятала руки за спину, чтобы избежать соблазна — искушение было слишком велико. По её лицу Илья понял, что перегнул палку, и поспешил сгладить неловкий момент: