— Ну ладно, ладно, прости… Ляпнул не подумав. Но… чёрт, нам же, наверное, ещё рано становиться родителями?!
— Тебе всегда будет рано, — холодно отозвалась Светлана. — Пока ты не нагуляешься… Только потом, боюсь, детей делать будет уже нечем.
Илья почесал подбородок, задумчиво рассматривая пока ещё плоский живот своей жены.
— То есть, ты предлагаешь оставить ребёнка?
Она даже отшатнулась.
— А ты что, хотел отправить меня на аборт?
— Ничего я не хотел, — заюлил он. — Просто спросил. Мало ли… Может, ты сама не горишь желанием впрягаться в эту каторгу с пелёнками-распашонками.
— Не горю, — согласилась она, — но ребёнка оставлю. Это окончательное решение. Так что начинай понемногу привыкать к новой роли, папаша, — добавила она презрительно.
Впрочем, с бабушкой её будущему ребёнку повезло ещё меньше. Выкроив свободный денёк у себя в графике, Светлана поехала к матери в Речной — очень уж ей требовалось поделиться хоть с кем-нибудь, услышать слова поддержки и уверения, что всё будет хорошо. Подруг у неё не было, распространяться о своём интересном положении перед случайными приятельницами и коллегами тем более не хотелось — но мама… мама же должна её понять? Как женщина — женщину?..
Да, они никогда не были особо близки, а после Тёминой гибели и вовсе отдалились друг от друга: не специально, просто мама сама закрылась от общения с дочерью. Она не желала ни вспоминать, ни говорить о Тёме. Ей, конечно, было слишком тяжело и больно думать о сыне, Светлана это понимала. Но приезжать к матери стала всё реже и реже.
Полгода назад мама решила обменять квартиру с доплатой — и переехала в однокомнатную, в другой район, где ничего больше не напоминало о её старой жизни. Она и работу сменила, уйдя с должности инженера и устроившись простой нянечкой в детском саду, недалеко от дома. Если бы у неё оставались друзья и близкие — они непременно покрутили бы пальцем у виска, но теперь крутить было некому. У неё, как и у дочери, совсем не осталось подруг: после предательства Костровой она перестала с кем-либо сближаться, а Шульман эмигрировала в Израиль.
Узнав о беременности Светланы, мать устремила на неё недоумевающий взгляд:
— А что ты хочешь от меня услышать? Поздравления?
Светлана даже растерялась от такого вопроса.
— Ну… я не знаю. Могла бы, в принципе, и поздравить. Вроде как приятная новость…
— Приятная? — женщина горько рассмеялась. — Да что приятного в материнстве? Сказочки всё это… Впереди тебя ждёт адская усталость, ежедневный труд и бесконечная рутина. Ты действительно хочешь во всё это ввязаться?