Чем больше проходило времени, тем большей паникой захлёбывалось его сердце. С Ликой наверняка что-то случилось! С ней или с её бабушкой! Господи, лишь бы со старухой, а не с ней самой, думал Тимофей, понимая, как ужасно это звучит, но… пожалуйста, пожалуйста, пусть Лика будет цела и невредима!
Спустя пару часов он, не выдержав, зачем-то снова подошёл к двери и принялся жать на звонок, а потом начал колотить в дверь руками и ногами. Это было глупо, он и сам понимал, но посредством таких бессмысленных действий немного успокаивал бушующие в воображении кошмары, выплёскивая через физические усилия своё внутреннее напряжение.
Соседняя дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулся любопытный нос одной из соседок.
— Чего ты хулиганишь? — строго спросила она. — Колошматишь на ночь глядя… Не видишь, что ли — людей дома нет. И не будет! — отрезала она.
— Как это — не будет? — опешил он.
— А так. Ильинична мне ещё вчера ключи оставила, велела за цветами присматривать, а сама уехала в Москву вместе с внучкой.
Тимофей буквально обалдел от такого поворота.
— В Москву? — переспросил он ошарашенно. — А надолго?
— Понятия не имею, — отрезала соседка. — Она мне не доложилась.
— Но… Лика ведь ничего не говорила о том, что они собираются в Москву! — растерянно отозвался Тимофей. — Да и как такое возможно — приехала, уехала… Разгар учебного года, между прочим!
— Ну а я почём знаю? — почему-то обиделась соседка. — Это не моё дело. Раз тебе не сказала — значит, не больно-то и хотела говорить. А ты шёл бы домой, парень. Одиннадцатый час. Тебе, небось, самому завтра в школу…
Он хотел ещё что-то спросить у неё — выяснить какие-то уточняющие детали, найти зацепку… Но соседка захлопнула дверь прямо перед его носом.
Тимофей никогда раньше не думал, что человеку может быть настолько плохо. Лёжа в кровати и даже не пытаясь заснуть (сна не было ни в одном глазу), он снова и снова прокручивал в памяти разговор с соседкой и пытался понять, что произошло. Почему Лика так резко сорвалась в столицу. Почему не дождалась его… Он изо всех сил старался убедить себя в том, что она вернётся. Завтра же вернётся. Или, в крайнем случае, послезавтра. Она не может так с ним поступить. Она знает, что Тимофей без неё пропадёт…
Класс без Лики показался ему пустым, практически осиротевшим. Ладони постоянно жгло фантомными прикосновениями — у Тимофея складывалось полное ощущение, что она сейчас сидит рядом, привычно вложив свои пальчики в его руку… Будь Тимофей хоть чуточку повнимательнее, будь он не так сосредоточен на собственных болевых ощущениях — обязательно заметил бы, что одноклассники посматривают на него со сдержанным любопытством, будто что-то знают, но не решаются спросить или специально скрывают от него что-то, известное только им.