Я снова мрачно глянул на экраны «периметра» своей капитанской каюты. Какое-то чувство полной безнадеги давило на всех. Уже больше месяца прошло с тех пор, как наш корабль был готов совершить прыжок для разведки дальнего космоса. Вместо этого следовали команды одна нелепее другой. Причем, естественно, никто ничего не объяснял, мы просто выполняли приказы. Два раза «Бородино» конвоировал гражданские суда из Зоны Отчуждения в Метрополию, пару раз просто висели возле Ригеля-2, для «охраны и обороны Главной Верфи» как говорилось в приказе. Сейчас же наш корабль в составе всего флота притащился сюда — практически в центр Империи «для выполнения особо важного приказа», который никто не довел ни неделю назад, ни сегодня. Я снова уставился на экран: ничего, никаких распоряжений и приказов — снова займемся подготовкой личного состава. Я вздохнул и нажал на панели кнопку вызова боевого поста.
— Главный пост! — мичман Васильев.
— Говорит командир, по кораблю — готовность номер два, экипажу заняться учебной боевой подготовкой, свободным от вахт и работ разрешаю увольнения посменно, до 22.00 местного времени.
— Есть — коротко ответил дежурный, в его голосе сквозило почти неприкрытое недовольство.
— Слышал? — я посмотрел на Костю — и так каждый день, у меня такое ощущение, что командующий флотом решил развалить дисциплину, а затем будь что будет.
— Маканин? — переспросил Костя.
— Он самый — утвердительно кивнул головой я. Об адмирале, в открытую, ходили нехорошие разговоры.
После сражения, в котором ново потеряли почти всю свою Армаду, он первым поспешил оправить вышестоящему начальству — начальнику ВКС адмиралу Шафирову победную реляцию. Как в условиях предельно жестокого сражения с превосходящим нас противником он выполнил задачу по спасению союзного флота, под ураганным огнем противника «преследовал его основные силы» и «нанес урон таким образом, что группировка Ф-дредноутов была парализована». Когда я первый раз прочитал отчет горе-адмирала, о том сражении, то скрипнул зубами от злости. Подобного непрофессионализма и откровенной глупости в этом документе никто не ожидал. Прикрыв свою обыкновенную трусость «стратегическим маневром» он погубил почти восемьдесят обездвиженных кораблей уцелевших в мясорубке первого удара.
— Иди уже, Костя, я хочу подумать кое о чем, надо подготовиться к встрече с Табулиным.
Увидев моё настроение, командир разведбата кивнул и вышел. Створка двери автоматически закрылась, отрезав меня от всего корабля, по которому уже вот как пару недель ощущалось что-то незримое, что-то неприятное и это что-то мне не нравилось.