– Во что будем играть? – спросил Таниэль.
– В покер? – предложила Грэйс. – Вы знаете, как играть?
– Да, хоть я и уверен, что проиграю, – Таниэль посмотрел на Мори. – Мне рассказывали люди из британского посольства в Токио, что в карточной игре вы опасный соперник.
– То есть вы обсуждаете в дипломатической переписке мою скромную персону? Могу я спросить зачем?
– Чтобы узнать, стоит ли играть с вами на деньги. У вас есть спички?
– Не такой уж я ужасный, – сказал Мори, однако достал из жилетного кармана спички и щелчком подвинул к нему коробок.
– Неужели? А я слыхал, что вы выиграли дом в Осаке.
– Кому нужен дом в Осаке! – ответил он, и внезапно в его безупречном английском прорезался чужеземный акцент. – Тогда ведь пришлось бы жить в Осаке.
– Что же в этом плохого?
– Она похожа… на Бирмингем.
– Тем не менее мы будем играть на спички, – сказал Таниэль. Грэйс улыбнулась. Мори виновато улыбнулся ей в ответ. У него были естественные, спокойные манеры человека, не привыкшего часто бывать в обществе и принимать гостей. Грэйс через стол подвинула к нему колоду. Она заранее положила джокеров сверху, а лишнего туза – вниз, замаскировав его несколькими другими картами, так, чтобы Мори не смог найти его случайно.
– Будьте любезны, окажите нам честь, – обратилась Грэйс к Мори, протягивая ему карты.
– М-м, – он взял бумажный сверток и развязал на нем шнурок. Затем аккуратно, слой за слоем, он развернул бумагу и высвободил коробочку с картами, а потом столь же неторопливо и тщательно сложил бумагу. Грэйс приходилось наблюдать, как Мацумото делает то же самое, тут, по крайней мере, между этими двумя было сходство, хотя Грэйс и не понимала, для чего им это надо. Педантизм Мори вызывал легкое раздражение, но Грэйс подумала, что такой человек непременно вынул бы лишнего туза из колоды, если бы знал о нем.
– Каждому по десятку для начала? – спросил Таниэль, пересчитывая спички.
Мори выложил на стол первого джокера, затем тщательно накрыл его вторым.
– Жадина, – сказала Грэйс, стараясь не показывать, как внимательно она следит за всеми движениями Мори.
– Я уже лет сто не садился за карты, – добродушно проворчал Таниэль. – В последний раз это было, когда я проиграл сестре.
– Ах, да, напомните, пожалуйста, как ее зовут.
– Аннабел. Она живет в Шотландии.
Мори сдвинул три четверти колоды так, что открылся туз пик, вынул его и положил поверх джокеров. Затем, переложив со стола на пол все три карты, начал тасовать колоду.
Если это и был трюк, Грэйс не могла понять, как он его проделал. Всю первую партию она размышляла об этом, но не нашла ответа. Мори играл мастерски, почти не глядя в свои карты. Выиграв, он открыл их, продемонстрировав набор из карт среднего достоинства. Из выигранных спичек он соорудил домик, при этом вид у него был такой, как будто он всецело поглощен этим занятием. Ему явно было скучно, но он из вежливости старался не показывать виду. Грэйс заметила, что Таниэль также наблюдает за Мори, и их глаза встретились у часовщика за спиной. Она слегка кивнула; по Таниэлю было видно, что он с трудом сдерживает свои эмоции. Грэйс не могла понять, в чем дело, так как он болтал с ними с непринужденным видом, и, в то же время для нее было ясно, что лишь немалым усилием воли он сохраняет внешнее спокойствие; она подозревала, что за этим скрывается не просто боязнь оказаться объектом слежки или обычная тревожность.