— В ушах у него сейчас, должно быть, раздаётся похоронный звон, — рассмеялся Жан.
— Надеюсь, у него достаточно крепкая голова, — Ариэль бережно положил Гавейна на спину и снял с него шлем, потом достал флягу и плеснул ему в лицо воды. Гавейн медленно открыл глаза и удручённо прошептал:
— Ну что ж, вы победили в честном поединке. Готов признать, что ваша дама прекраснее моей.
— Вы опять за своё, Гавейн? — сокрушённо обронил Ариэль. — Вы в глаза не видели моей невесты, и я не делал никаких заявлений о её красоте. Ваше признание бессмысленно и не нужно.
— Но ведь вы победили. Теперь я во всяком случае готов выполнить любое ваше требование. Могу, например, отправится ко двору любого короля, которого вы назовёте, и засвидетельствовать вашу победу.
— Зачем мне это? — Ариэль посмотрел на Гавейна так, как будто опасался, что удар головой не прошёл бесследно для его рассудка, но вспомнил, что до поединка рассудок Гавейна проявлял те же свойства. — Что такого я сделал, о чём непременно должен узнать король?
— Вы победили самого Гавейна. Это немногим удавалось. Победа надо мной принесёт вам славу.
— А зачем мне слава?
Гавейн глянул на Жана и настороженно спросил:
— Ваш друг в своём уме?
— Он недавно прибыл из Заморья, там у них всё по-другому.
— А, ну тогда понятно. Но я исполню любую вашу просьбу, как приказ.
— Вы очень любезны, дорогой Гавейн, я подумаю, чем бы вас озаботить, а пока не будет ли вам угодно отобедать с нами?
— Буду весьма признателен. Со вчерашнего дня ничего не ел, подстерегал кого-нибудь на поляне.
— Я вижу, вам совсем нечем заняться, впрочем, это ваши дела. — Ариэль достал из седельной сумы припасы, которыми их набил на дорогу герцог. — Не беспокойтесь, мы помним, что сегодня пятница, вся еда постная.
— Да я, признаться, постов не соблюдаю. Мы, рыцари, в своих странствиях и без того претерпеваем множество лишений.
— Зачем же вам лишать себя благодати, которую Бог дарует соблюдающим посты?
— Ариэль, я вас умоляю, — Гавейн пренебрежительно махнул рукой.
— Вы во всяком случае христианин?
— Вы победили, Ариэль, но это ещё не повод оскорблять меня такими вопросами, — Гавейн стиснул зубы и заиграл желваками. — Можете не сомневаться, я крещён в Святой Церкви.
На эти слова Ариэль ничего не ответил, некоторое время они молча ели, поглощая варёные овощи с хлебом. Молчание первым прервал Жан:
— Сэр Гавейн, у нас с другом большие опасения, что мы заблудились. Подскажите нам, где мы находимся?
— В королевстве Артура, благороднейшего из монархов.
— Вот как? Значит мы попали прямо в рыцарский роман?