Одетый в те же джинсы и белый свитер, с тенью, вновь появившейся на подбородке. Пол выглядел почти так же, как утром. Но ведь он, должно быть, очень устал, проведя целую ночь без сна?
— Действительно необходимо, чтобы я поехала с тобой за Уэнди? — спросила она, помедлив на пороге. — Ты ведь можешь просто показать свидетельство о браке, и тамошние власти вряд ли станут чинить препятствия. И потом, я думаю, это вообще не их забота, если Уэнди по-прежнему зарегистрирована как американская гражданка. Твой зять не менял гражданства?
— Кажется, нет, — ответил Пол. — Хотя они вряд ли выбросили бы Уэнди на улицу, если бы у нее не осталось ни одного родственника. Да, — добавил он, когда Робин открыла рот, чтобы повторить свой первый вопрос, — тебе необходимо поехать со мной — ради самой Уэнди. Только представь себе, каково будет девятилетней девочке, недавно потерявшей единственного родителя, когда появится абсолютно незнакомый человек, чтобы увезти ее на другой конец света!
— Но меня она тоже не знает, — возразила Робин.
— Хотя я и не люблю констатировать очевидное, но ты женщина, — сухо ответил Пол. — Это даст тебе некоторые преимущества, когда от нас потребуется внушить девочке доверие. Как бы то ни было, билеты на самолет уже заказаны.
— Самонадеян, как всегда! Тебе, конечно же, даже не пришло в голову, что я могу сказать «нет».
— Какими бы недостатками ты ни обладала, бессердечие не из их числа, — спокойно сказал он.
— Если уж говорить о недостатках, — подхватила Робин, — я могла бы провести целую ночь, перечисляя твои!
Внезапная ответная улыбка обезоружила ее.
— Нисколько не сомневаюсь. Ты никогда не умела говорить кратко. Но может, сначала приготовишь кофе? Мне просто необходимо взбодриться.
— Если хочешь, могу дать тебе чего-нибудь поесть, — неосмотрительно предложила она, даже не зная, есть ли у нее что-то в холодильнике.
Пол покачал головой.
— Кофе вполне достаточно… если я его все-таки получу.
— Тебе никто не говорил, — парировала она, — что сарказм есть низшая форма остроумия?
— Ты только что, — сказал он в ее удаляющуюся спину.
Можно не сомневаться, что последнее слово непременно останется за ним, кипятилась Робин. Хотя, что в этом нового?
Она сварила молотый кофе, вместо того чтобы обойтись растворимым, как делала, когда бывала одна. Вернувшись в гостиную, Робин обнаружила, что Пол устроился в одном из глубоких кресел, и, еще не успев поставить поднос на стол, поняла, что он спит.
Даже в состоянии покоя его черты не теряли твердости: кожа туго обтягивала скулы, рот был закрыт и не перекошен. Дыхание было спокойным, слышным, но не чрезмерно громким. Робин иной раз приходилось выслушивать жалобы женщин на то, что партнеры будят их храпом. Пол же никогда не храпел, в каком бы положении ни спал.