Гена не хочет уходить из своего дружного коллектива и не может унять мечты стать высотником. И сейчас мучается, мирит себя с самим собой: как уйдешь, ведь их дружба особая, армейская!
А вот и он, довольный, улыбающийся, летит прямо к Точкину, с ходу начинает пересказывать содержание бесед с Муромцевым и Иванчишиным…
Но кто утешит самого комиссара? Он провел зачистку уже двух котлованов, у геодезиста нашлись для него теплые слова благодарности, а у бригадира нет. И тут же, как всегда, примешивалось чувство постоянно испытываемой горечи. Безусловно, он сделал непоправимую ошибку: уехал в Сибирь, не побывав дома, в Краснодаре, будто сам отрезал путь к прошлому. Мама поймет, а вот Наташа?..
Боря Точкин о себе
Меня, как комсорга, теперь часто вызывали в прорабскую к телефону. Я привычно взял трубку:
— Слушаю.
— Боря, это я, Наташа. Боря, приходи сегодня вечером к нам на квартиру. Что ты молчишь?
— Повтори.
— Приходи сегодня вечером к нам. Понял?
Я понял и сел мимо стула, ударился о край стола, до крови разбил подбородок…
Мама застала меня за утюжкой брюк, спросила:
— Что у вас за торжество?
— Наташа пригласила к себе…
Мама отобрала у меня утюг, навела складки на брюках. У нее хватило выдержки не расспрашивать больше ни о чем…
Дверь открыла Микаэла Федоровна, сдержанно предложила:
— Раздевайтесь.
Я оказался в комнате со столом около окна, широким диваном и книжными шкафами вдоль стен. Перед диваном низенький столик со стопкой журналов «Америка», два кресла. Я не решился сесть, да мне никто и не предложил. Стоял у окна, смотрел на улицу и ничего не видел.
Вошел отец Наташи. Ошибиться было невозможно. Талка унаследовала от него все, кроме роста, — она уже сейчас была выше его. Я всегда переживаю, если старшие ниже меня ростом: говоришь с ними как бы с трибуны. А тут еще моя извечная улыбка. Не знаю, какой из этих недостатков расстроил вошедшего, но он заговорил глухо, официально:
— Здравствуйте! Меня зовут Степан Степанович. — Я машинально протянул руку, но ответного жеста не последовало. — А вас как величать?
— Борис.
— Чем занимаетесь?
— Работаю на строительстве сельскохозяйственного техникума. Возможно, видели?
— Как не видеть — год топчетесь на втором этаже. А по вечерам чем занимаетесь: танцами, флиртом, изучением звезд на небе?
Беседа принимала иронический характер, и я молчал. Собственно, от меня и не ждали ответа. Степан Степанович, видно уже занятый какими-то своими мыслями, насупившись, ходил по кабинету, а я по-прежнему стоял на одном месте и чувствовал, как мои ноги начинают неметь.