Марс с замком возится, сплюнул кровь на простынь.
— Приду я еще к вам, гады, попросите токмо…
— А ну, стоять!!
— Сашок! Сашо-о-ок!!
— Не дождетесь! — Марс дверью так хлопнул, что умница в кружке пискнула тревожно-красным: «Возможность землетрясения».
— Зарекалась свинья жрать говно!! — муж в простынь рявкнул, с женой борясь.
Татьяна вышла из электрички на станции Соколовская. Часы на платформе показывали одиннадцать пополудни. Татьяна глянула на свои часики — 12:12.
«К чему бы это…» — подумалось ей.
Она заметила, что последнее время, взглядывая на часы, часто видит две одинаковые цифры.
«Симметрия… цифры все пригожие, на меня похожие…»
— А луна канула, — произнесла она, с удовольствием вдыхая весенний воздух.
На платформе было пустовато, две-три человеческие фигуры. Мокрый ветер пошевелил светлые волосы Татьяны, качнул пока еще голые прутья на обезглавленных тополях. Весна запаздывала; несмотря на конец апреля, еще лежал кое-где темный снег.
Татьяна спустилась с платформы по грязным ступеням. На привокзальной площади возвышался памятник Столыпину и шла вялая торговля семечками, кислой капустой, пряниками, дешевыми говорухами, живородящими валенками, мягкими батарейками и свечами. Площадь была сплошь покрыта шелухой от семечек.
— Дочка, подай на пропитание Христа ради, — протянула к Татьяне варежку согнувшаяся старушка.
Сунув ей пятачок, Татьяна быстро прошла мимо, пересекла площадь и бодро зашагала по улице Ленина в своих высоких, голубой кожи, сапогах. На ней был короткий черный плащик, на плече висела сумочка в цвет сапог и такие же перчатки. Оправа узких очков Татьяны тоже была голубой.
Редкие прохожие были в основном пожилого возраста, четверо фабричных парней топтались с папиросками в зубах возле рюмочной.
Миновав продуктовый и скобяной магазины, Татьяна улыбнулась лохматой бездомной собаке, обошла два вросших в землю бетонных блока непонятного назначения и свернула на улицу Миклухо-Маклая.
«Похоже, недалеко…» — осмотрелась она, увидев впереди, в самом конце улицы, водонапорную башню.
— Совсем близко, — произнесла она вслух и, случайно оглянувшись, заметила, что за ней идут двое фабричных, которых она только что видела у рюмочной.
И идут быстро. Слишком быстро.
«Ну вот, здравствуйте…» — неприятно удивилась она, ускоряя шаг.
Под ее каблучками захрустела наледь неровной улицы. Впереди никого не было. Только башня торчала среди крыш и голых деревьев, перекликались галки да полаивала собака где-то за забором.
Распрямив плечи, Татьяна размашисто и скоро шла по улице.
«Что это я? Идут парни, что ж с того? — успокоила она себя. — Спешат по своим делам. Сейчас день, кругом светло».