Она глянула в небо. В прорехах облаков виднелась полинявшая синева.
«Где воздух синь, как узелок с бельем у выписавшегося из больницы…» — вспомнила она.
Сзади один из парней кашлянул.
«Где вечер пуст, как прерванный рассказ… вечер пуст… а сейчас день».
Татьяна поравнялась с глухим забором. За забором залаяла собака. И сразу же залаяли две — напротив и рядом.
«Дай, Джим, на счастье лапу мне… такую плаху, такую лапу не видал я сроду…»
В кармане парня звякнули ключи. Щелкнула зажигалка. Четыре галки сидели на липе и перекликались с вороной, усевшейся на макушку елки.
«Вечерние поля в росе… нет, в снегу… над ними вороны…»
Один из парней сплюнул и кашлянул.
«Благословляю вас на все, на все четыре стороны…»
Парни ускоряли шаги. Ворона снялась, полетела. Галки с карканьем полетели за ней.
«А над ним воронье… ужас стужи уж и в них заронен…»
Татьяна побежала.
Парни бросились за ней. Придерживая слетающую с плеча сумочку, она бежала по улице Миклухо-Маклая. И услышала, как один из парней, поскользнувшись, упал, заматерился. Другой стал помогать ему подняться.
— На все четыре, все четыре… — забормотала Татьяна, отчаянно стараясь не поскользнуться.
До башни шла прямая дорога. Но было далековато. И дорога была скользкой, ухабистой, гадкой, мерзкой, подлой…
«Не успею!»
Направо показался проход, что-то вроде переулка. Татьяна кинулась туда, заметив краем глаза, что парни снова побежали за ней. На том, который падал, моталось, как черные крылья короткое, распахнутое пальто.
— Воронье… — шепнула Татьяна.
Она побежала по переулку, собака, захлебываясь лаем, бежала рядом за штакетником. А переулок оказался тупиком-м-м-М-М-М! У Татьяны все сжалось внутри. Но слева уа-а-а-а-а-а-а-ахнулся спасительный проход. Она прыгнула туда, провалилась в грязный сугроб, стоная, размахивая руками, вырвалась из мокрого снега, побежала по узкой дорожке, свернула вправо, загрохотала по каким-то ржавым жестяным листам и увидела впереди старый сарай с разбитой дверью, а сквозь нее — другую дверь, распахнутую, ведущую на соседнюю улицу с новеньким столбом. Этот столб вселил надежду. Через сарай был путь на улицу.
Татьяна кинулась к сараю, вбежала, кроша каблучками гнилой пол, рванулась к полуоткрытой двери.
Дверь сама распахнулась. С визгом.
И в проеме встал парень в распахнутом пальто.
— Куда? — прошипел он.
Его лицо было темным, страшным, в нем, как и в пальто, было что-то лесное, воронье. Задохнувшись, Татьяна попятилась.
Сзади грохнуло железом, затрещало — и:
— Куда?
Это спросили уже сзади. Татьяна обернулась. Тот, сзади, был рыжеватым, с широким губастым лицом. Лицо это имело добродушное выражение.