— В Вильямсбурге. Он сидел в машине на пустой стоянке. Было около десяти тридцати или одиннадцати вечера на Торговой площади. Я садилась в машину, когда он неожиданно включил фары, подъехал ближе и спросил, как добраться до Шестьдесят четвертой улицы.
— Хм, — коротко проговорил Марино. — Возможно, это детектив, работающий под прикрытием, скучающий, поджидающий, что кто-то проедет на красный свет или сделает запрещенный U-разворот. Может быть, он просто хотел попытать счастья с тобой. Порядочная женщина, вечером, одна, не садится в «мерседес».
Я не сказала, что Эбби была со мной. Не хотелось выслушивать еще одну нотацию.
— Не знала, что детективы разъезжают в новых «линкольнах», — сказала я.
— Ты посмотри, какой дождь. Чертова погода, — выругался он и побежал к своей машине.
Филдинг, заместитель шефа, никогда не был озабочен или занят настолько, чтобы упустить малейшую возможность взглянуть на любой отражающий предмет, мимо которого ему доводилось проходить. Это в равной степени относилось к затемненным стеклам, экранам компьютеров, к пуленепробиваемым перегородкам, отделявшим фойе от внутренних помещений. Когда я вышла из кабины лифта на первом этаже, то заметила, как он остановился около дверцы из нержавеющей стали установленного в морге холодильника и пригладил зачесанные назад волосы.
— Они стали немного длинными на ушах, — сказала я.
— А твои стали немного седыми, — усмехнулся он.
— Пепельными. У блондинок они становятся пепельными, а не седыми.
— Правильно.
Он рассеянно затянул завязки хирургического зеленого халата, при этом его бицепсы вздулись как грейпфруты. Филдинг не мог даже моргнуть, чтобы картинно не изогнуть какую-нибудь часть своего тела. Его склоненная над микроскопом фигура напоминала мне стероидную версию скульптуры Родена «Мыслитель».
— Джексона отправили около двадцати минут назад, — сказал он, имея в виду один из утренних случаев. — Так, но у нас уже готов другой случай на завтра. Парень, которому искусственно поддерживали жизнь после ранения, полученного в выходные.
— Что у тебя сегодня на оставшуюся часть дня? — спросила я. — Вспомнила, тебе, кажется, надо быть на суде в Питсбурге.
— Потребовал обвиняемый. — Он посмотрел на часы. — Около часа назад.
— Должно быть, он узнал, что приедешь ты.
— Необработанных образцов накопилось до потолка. Таковы мои планы на оставшуюся часть дня. Или, по крайней мере, были таковыми.
При этом он вопросительно посмотрел на меня.
— У меня возникло затруднение, надеюсь, ты сможешь помочь мне. Мне нужно разыскать рецепт, который, возможно, был выписан в Ричмонде восемь или около того лет назад.