— С тем парнем из Смитсоньена?
— Да, я утром встречаюсь с ним.
— Удачной тебе поездки.
— Ты не объяснил, зачем Пэт Харви приезжала к Директору.
— Ей устроили обструкцию в парламенте, она обвиняет в этом ФБР и твой офис. По-моему, миссис Харви сильно увязла в дерьме. Требует, чтобы ей показали доклад о результатах вскрытия, полицейские отчеты и другие документы. Она грозит судом и обещает всех поднять на ноги, если ее требования не будут выполнены немедленно.
— Ну это уж слишком!
— Бинго[2]. Но если хочешь знать мое мнение, доктор, тебе все-таки следует позвонить Бентону поздно вечером.
— Почему?
— Я просто не хочу, чтобы ты сгорела, объятая пламенем.
— Что ты такое говоришь, Марино? — спросила я, развязывая свой хирургический халат.
— Чем больше ты будешь избегать ответов именно сейчас, тем больше будешь подливать масла в огонь. Со слов Бентона я понял, что миссис Харви убеждена, что все мы являемся участниками какого-то заговора и находимся под чьим-то прикрытием.
Поскольку я не отвечала, он спросил:
— Ты меня слышишь?
— Да. Я слышала все до единого сказанные тобою слова. Он приподнял коробку.
— Невероятно то, что внутри этой коробки находятся два человека, — удивился он.
Это действительно было невероятно. Коробка по размерам не намного превосходила габариты микроволновой печки и весила десять-двенадцать фунтов. После того как Марино уложил ее в багажник моего автомобиля, я тихонько прошептала:
— Спасибо тебе за все.
— Что?
Я знала, что он меня услышал; просто ему очень хотелось, чтобы я снова повторила эту фразу.
— Я очень ценю твое мнение и заботу обо мне, Марино. Я говорю это совершенно искренне. И мне так жаль, что наш обед не состоялся. Может быть, когда-нибудь я смогу освободиться от дел.
Шел сильный снег, а Марино, как всегда, был без головного убора. Включая двигатель и печку обогревателя, я глядела на него и удивлялась тому, как успокаивающе он действовал на меня. И хотя Марино чаще, чем кто-либо другой, нервировал меня, я все равно не могла представить, что бы я без него делала.
Закрыв дверцу моей машины, он сказал:
— Ты у меня в долгу.
— Semifreddo di cioccolato[3].
— Мне нравится, когда ты говоришь гадости.
— Десерт. Это же моя специальность, ты, негодник. Шоколадный мусс с дамскими пальчиками.
— Дамские пальчики! — Он пристально уставился в сторону морга, на лице его было отвращение.
Казалось, я никогда не дотащусь до дома. Еле передвигая ноги по заснеженной дороге, я так сильно старалась сосредоточиться, что, когда я наконец добралась до кухни, наполнила свой бокал вином, голова моя просто раскалывалась. Закурив, я позвонила Бентону Уэсли.