Дверь за спиной хлопнула, дрожа, загорелся верхний свет.
– Бля, какая ты тварь, Сашка… – тихо сказала Консуэло. – За что? Его – за что?
– Это не я, – растерянно проговорил сталкер. Он понял, что никому ничего не докажет. Так красиво его подставили, что никому. И ничего. – Суля, я тебе клянусь. Чем хочешь. Я только что зашел…
– Не верю… За что?!
Дверь снова распахнулась, вбежал Зинченко. На подбородке пластырь, видимо, разбил рожу днем при нырянии в суп.
– Ярцев! Патрульных! Быстро сюда всем!!!
Ага. Капитан в своей стихии. Сейчас Кату отобьют все, что еще цело. Или сразу уложат, прямо возле трупа начальника?
– За… что? – плакала в стороне Консуэло. Она подошла к телу мужа, обойдя Ката, словно он был статуей, взяла за руку:
– Миша… Мишенька…
Она разрыдалась в голос.
Кат почувствовал, как ему защелкнули наручники за спиной. Потом от души ударили по затылку, он едва не упал. Но не сопротивлялся. Это бессмысленно, сразу забьют насмерть. И ведь никому ничего не докажешь…
– На пол, сука! На пол! Лицом вниз! – заорал кто-то. Удары сыпались градом. Кат упал, сперва на колени, потом лег, как сказали.
– Не калечить! – заорал Зинченко.
Благодетель. Сам, наверное, все и провернул. А теперь нужна кукла для суда.
– Ножевое в сердце, насмерть, – забубнил кто-то. Врач прибежал, не иначе. – Время смерти десять-пятнадцать минут, ткани мягкие, кровь только что свернулась.
– Вот ты гондон! – сказал смутно знакомый голос. После этого Ката кто-то пнул по ребрам. Не со всей дури, но чувствительно.
– Ярцев! Я сказал, не калечить! – строго повторил Зинченко.
– Есть, товарищ… полковник!
– Капитан. Не торопи события, Валера. Не с бабой валяешься, чтоб так спешить.
Над головой Ката происходила неясная возня. Консуэло перестала плакать, только тихонько всхлипывала, врач настойчиво подсовывал ей какое-то лекарство. Сталкер повернул голову, чтобы посмотреть, но немедленно получил ботинком в лицо.
– Вызовите Старцева и Рамиреса, – приказал Зинченко. – Да, сюда, куда ж еще! Кто еще входит в штаб, Валеев? Ну и его до кучи. База осталась без руководства, что им еще объяснять!
– Товарищ начальник Базы…
– Ярцев, я сказал – заткнись! Что у тебя?
«Эй, вы, трое, оба ко мне, молчать, я вас спрашиваю», – грустно подумал Кат. А ведь еще полчаса назад казалось, что все. Хуже быть не может. Оказывается, запросто.
– Товарищ капитан! Разрешите обратиться…
– Ярцев, объявляй особое положение…
– За что, за что?!
– Опасный псих. Маньяк. Да какие у него мотивы! Днем в столовой драку затеял…
– Товарищ Фомина, выпейте это, выпейте…
– Нож не нашли? Ищите, он его здесь спрятал!