Спайк замолчал.
— Ну а вам-то что до этого? — Спросил голос в трубке, — зачем вы так беспокоитесь о стабильности в городе?
— По моральным соображениям, — ответил Спайк, — и имейте в виду: если вы не станете с нами сотрудничать, я брошу всё к чёртовой матери, уеду куда-нибудь в деревню и буду сажать помидоры. А вы тут сами расхлёбывайтесь. Сражаться просто так за ваши, или чьи-то интересы я не стану. Я стараюсь для людей, а если не смогу им помочь, то делать мне здесь нечего.
— Вы это серьёзно?
— Абсолютно! Я не болтун и просто так говорить не буду. Что сказал, то и сделаю.
В трубке стало тихо. Даже дыхание невидимого собеседника исчезло. Спайк заподозрил, не оборвалась ли связь. Посмотрел на дисплей переговорного устройства и убедился, что всё нормально.
— Эй, — сказал Спайк, — вы куда пропали?
— Здесь я, — тот час ответил голос, — по другому телефону разговариваю. Ждите.
В этот самый момент, он разговаривал с Кривым и давал ему нахлобучку. За что именно, история умалчивает, но после этого, Кривой бегал по городу, как ужаленный. Буквально на следующий день ни одного раба, ни на одном предприятии клана не осталось. Кроме литейного комбината, на котором нельзя было остановить производство ни на минуту.
— Спайк, — снова заговорил голос, — можете радоваться: я только что создал для вас полторы тысячи рабочих мест. Но больше никаких требований в мой адрес не выдвигайте. И позаботьтесь о том, чтобы все предприятия через два, максимум, три дня, заработали на прежнюю мощность. Рабов я вывезу уже завтра. Отпускать я их не стану. Даже не заикайтесь. Я и так слишком многое вам уступил. И ещё: как только Ледовая дорога растает, жду вас с Мирлой к себе в гости. Мне интересно с вами познакомиться. А теперь дайте трубку Билу Твинклесу.
Спайк никак не ожидал, что произойдёт что-то подобное. Он рассчитывал выторговать хотя бы двести рабочих мест, а ему подарили полторы тысячи. С рассеянным видом, он протянул трубку управляющему и сказал:
— Вас, — но вдруг передумал и снова приложил её к голове, — чуть не забыл! На руднике Тривола есть раб, которого вы не должны никуда забирать.
— Что ещё? Что вы мудрите, Спайк?
— Ничего я не мудрю. Этот раб не обычный. Это диверсант, которого засылали к нам. Убивать я его не стал, а сослал в рабство на три года. В качестве наказания.
В трубке шумно вздохнули.
— Спайк! Вы мне голову совсем заморочили. У вас, что патронов нет?
— Убивать его нельзя, — твёрдо сказал Спайк, — я сейчас не смогу всё объяснить. Управляющий на комбинате знает о ком идёт речь. Раба надо оставить на месте. Через три года он будет свободен. Я готов держать там своих коперийцев, чтобы они охраняли. Готов даже провести ремонт казармы, где вы рабов содержали. У меня в городе нет тюрьмы. Куда я буду девать преступников, убийц и всяких насильников? Расстреливать их не буду: нельзя весь порядок выстраивать на одних расстрелах.