— Гестаповцы отправились в Смихов. Там они нашли Ирку и меня. Он пытался бежать, но неудачно. Я фотограф, и у меня в квартире мы печатали и размножали листовки и другую нелегальную литературу, — объяснял Шмироус. — Гестаповцы произвели обыск и нашли у нас обращение «Пржедвоя», письма и адреса других товарищей.
Из рассказа Шмироуса мне стало ясно, что опасность угрожает всей группе. Но я полагал, что Ирка хороший товарищ, мужественный и всю вину возьмет на себя.
— Если они что-то нашли, то ничего не поможет, они пойдут дальше.
С Шмироусом в камере мы были почти неделю. Когда его перевели, ко мне в камеру посадили Ирку. Это был молодой человек лет двадцати двух, еще совсем наивный, романтически настроенный юнец. Он часто казался мне школьником, который знает, что если провинился, достаточно сказать: «Пан учитель, это не я сделал, это Франта, прошу вас, отпустите меня, я больше не буду». В политическую борьбу вступил с энтузиазмом, но не был подготовлен к этому.
Он сказал мне:
— Я — персона, меня возят в Панкрац на допросы в автомобиле. Я один из руководителей группы «Пржедвой». Я участвовал в составлении программного обращения «Пржедвой».
И рассказал, как его арестовали.
— Но я беру все на себя.
Во время допроса он был так зверски избит, что едва держался на ногах.
— Скажи, не стесняйся, как ты себя чувствуешь?
Я намочил простыню, завернул его в нее, поправил матрац и сказал:
— Ложись на живот и лежи! Я не знаю, что ты отвечал, и не хочу этого знать, но мне кажется, что ты напрасно делаешь из себя героя и много говоришь. Если ты нуждаешься в моем совете, так прежде всего запомни: не говори больше ни слова, кроме того, что уже сказал. Ни к чему делать из себя героя и вождя. Чем меньше ты знаешь, тем лучше. Главное, не хвастайся и не кичись. Самая большая твоя глупость в том, что ты сказал дома, к какому товарищу идешь. Хвастаешься, какой ты деятель, а сам оставляешь адрес товарища, у которого типография.
— Мы дома всегда говорим, куда уходим.
— А что из этого получилось? Это не доставило радости ни родителям, ни товарищам на свободе. Не хочу читать тебе мораль, но помни, что ты не должен больше говорить ни слова. Ты не должен даже делать вид, что информирован о движении. Бить тебя будут еще не раз, но ты должен выдержать. В этом спасение товарищей, оставшихся на свободе.
Однако он не выдержал и заговорил.
Неопытность, романтизм, «геройство», незнание правил конспирации, переоценка своих сил — все это, как правило, приводит к пагубным последствиям.
Была у меня возможность познакомиться и с другими членами этой группы. В большинстве своем — прекрасными молодыми людьми. Несколько раз меня вызывали на допрос и очную ставку с Карелом Гиршлом, руководителем группы «Пржедвой».