—#Вижу,#— попробовал закурить доктор, но спичку задуло.
Задуло и вторую. Стало заметно, что ветер усилился и снег пошел хлопьями. Они падали на спины лошадей, забивались по углам капора, щекотали лицо доктору, шуршали на пенсне.
Он закурил, вглядываясь вперед:
—#А сколько верст до Долгого?
—#Верст сямнадцать.
Доктор вспомнил, что станционный смотритель называл другую цифру — пятнадцать.
—#По такой погоде часа за два доедем?#— спросил Платон Ильич.
—#Да кто ж его знает?#— усмехнулся Перхуша, надвигая шапку от снега совсем на глаза.
—#Дорога-то ровная.
—#Тут дорога справная,#— кивнул Перхуша.
Дорога шла по полю с кустами, ее было видно и без редких вешек, торчащих из снега. Поле сменилось редколесьем, вешки кончились, но зато справа в дорогу влился санный след, что сразу обозначило дальнейший путь и приободрило доктора: кто-то проехал по их пути совсем недавно.
Самокат ехал по санному следу, Перхуша легко правил, доктор курил.
Вскоре лес подрос и сгустился, дорога пошла низом, самокат въехал в березник, и Перхуша потянул на себя вожжи:
—#Пр-р-р-р!
Лошади встали.
Перхуша слез, завозился сзади под капором.
—#Что такое?#— спросил доктор.
—#Лошадок накрою,#— объяснил возница, выпрастывая свернутую рогожу.
—#Правильно,#— согласился доктор, щурясь на пургу.#— Снег пошел.
—#Снег пошел.
Перхуша накрыл капор брезентовой рогожей, пристегнул по углам. Сел, чмокнул губами:
—#Н-но!
Лошади тронули.
«В лесу ехать спокойней — тут одна дорога, видная, никуда не денешься…»#— думал доктор, смахивая снег с воротника.
—#Давно ты решил малыми лошадками заняться?#— спросил он Перхушу.
—#Года четыре тому.
—#А чего?
—#Брательник у меня в Хопрове помер, Гриша, у него двадцать четыре конька осталось. А жена, знамо дело, ими заниматься не пожалала. Говорит: «Продавать буду». Тут меня ангел Божий сподобил спросить: «А почем?» «По три целковых за штуку». А у меня тогда шестьдесят рублев было. Я говорю: «Давай куплю у тебя за шестьдесят». И сторговались. Взял их в лукошко да и понес к себе в Долбешино. А тут как раз и подвезло: хлебовоз наш, Порфирий, в город подался с сыном. Я у него и самокат прикупил недорого и еще лошадок поменял на радио. И стал заместо него хлеб возить. Тридцать целковых. На то и живем.
—#А чего ты обыкновенную лошадь не купил?
—#Обнакнаве-н-ну-ую!#— вытянул вперед губы трубочкой Перхуша, отчего профиль его стал совсем как у галчонка.#— На нее сена не накосишьси, на обнакнавенную-то. Я ж, барин, один, как выпь на болоте, куда мне сено ворочать! На корову-то косишь, косишь, не накосисси. Я и корову-то нынче не держу, бросил. А на малых — любо-дорого: полосу клевера посею, скошу, высушу — им на всю зиму. Овса им намелю, водицу налью — вот и вся недолга.