Громкий голос доктора разнесся кругом.
Перхуша послушно стал накрывать лошадей. Доктор сел на свое место, положив саквояж в ноги, потрогал пакет с пирамидами — цел.
Перхуша сел рядом, взялся за правило, поддернул вожжи, чмокнул губами:
—#Н-но, родимыя.
В капоре было тихо, словно он опустел. Переведя взгляд на доктора, Перхуша снова чмокнул:
—#Но!
Тишина в капоре не нарушилась.
—#Ты что, издеваешься надо мной?#— прищурился доктор, теряя терпение.#— А ну — дай сюда кнут! Открывай!
Он выдернул кнутик из чехла.
—#Не пойдут они, барин.
—#Открывай, говорю!
—#Не надо, барин. Их от волков оторопь берет. Пока не отойдут — не поедут. Я однова два часа простоял так под Хлюпиным…
—#Откры-вай! Открывай!#— закричал доктор и с силой толкнул Перхушу.
Тот свалился с облучка, теряя шапку, заворочался в снегу. Доктор неловко спрыгнул, сам стал срывать рогожку с капора:
—#Постоять! Я те дам — постоять! Там люди гибнут, а он — постоять!
Держа шапку в руке, Перхуша подошел к доктору:
—#Барин, не надо.
—#Я тебе покажу — постоять…#— бормотал доктор, срывая заиндевевшие петли рогожи с карабинов.
Он вдруг понял, что Перхуша, этот бесцельный, никуда не стремящийся человечек, с его разболтанной неторопливостью, с извечной мужицкой надеждой на авось и есть то, что препятствует пути доктора, его прямому движению к цели.
«Трухлявый мудак!»#— зло подумал о нем доктор.
Сорвав рогожу наполовину, он откинул ее.
Лошадки, облитые луной, стояли, словно фарфоровые, уставившись на доктора.
—#А ну-ка — па-а-шли!#— замахнулся кнутиком доктор, но Перхуша схватил его руку:
—#Барин…
—#Да ты что?#— доктор рывком освободил руку.#— Ты что? Ты — саботировать?
—#Барин…#— Перхуша протиснулся между доктором и самокатом.#— Не бейте их.
—#Да я тебя… под суд отдам, подлец!
—#Барин, не трожьте, они не битыя у меня…
—#А ну — отойди!
—#Не отойду, барин.
—#Отойди прочь, мудак!
—#Не отойду.
Доктор отшвырнул кнутик, размахнулся и хрястнул Перхушу кулаком в лицо. Перхуша бессильно повалился на снег.
—#Меня бейте, а их — не дам!#— почти выкрикнул он таким сдавленным и отчаянным голосом, что доктор замер с поднятым для нового удара кулаком.
«Что это я?»#— удивился своей ярости доктор и отступил назад.
Перхуша заворочался в снегу, сел, привалившись к самокату, поднял шапку. И стал молча нахлобучивать ее. Птичье лицо его, как показалось доктору, все так же улыбалось. Надев шапку, Перхуша так и остался сидеть.
Удивительно, что лошадки по-прежнему молчали.
Доктор тяжело вздохнул, отошел, достал папиросы и закурил.
Совсем вдалеке завыл волк.
«Глупо как…#— подумал доктор.#— Вышел из себя. Почему? Все же вроде обошлось, и метель улеглась. Но он не хочет ехать… Бред какой-то!»