Вдоль длинной очереди, не торопясь, толкал свою тележку продавец клеток. Они были сплетены из тростника, имели самые разные размеры и стоили сущую мелочь. Клетки продавались довольно бойко, потому что мало кому нравилось целый день держать в руках бьющуюся птицу. Сантош тоже купил клетку и с облегчением затолкал в неё петуха, а потом придержал продавца за рукав, усмехнувшись про себя, что потом, когда всё кончится, он обязательно скажет Маше, что ради неё нарушил кастовые запреты — взялся за одежду вайшья: — послушай, парень, не сможешь ли ты найти человека, чья очередь для принесения жертвы скоро подойдёт? Мне нужно, чтобы он поменялся со мной. Я хорошо заплачу вам обоим… — Сантош не знал, что ещё можно предпринять, чтобы как можно скорее проникнуть в храм. Он не мог идти вдоль очереди, предлагая людям поменяться с ним местами. Несмотря на его стремление одеться попроще, он был один чхетри среди сотен вайшья и шудра, не говоря уж про браминов. На него исподтишка удивлённо оглядывались, перешёптывались, но он не обращал внимания. Так что оставалось только надеяться, что продавцу клеток удастся найти кого-то, кто за деньги уступит ему свою очередь на пороге храма.
И такой желающий нашёлся. Старый тощий шудра — мусорщик предстал перед ним и, не поднимая глаз, пробормотал, что он уступит свою очередь господину за три рупии. Для него это были большие деньги, и старик втянул голову в плечи, ожидая, что на него обрушится негодование и брань чхетри. Но Сантош был рад. Он с готовностью положил на землю перед стариком купюру в пять рупий, потому что не мог публично прикоснуться к нему и двинулся вслед за ним вперёд, в голову очереди, провожаемый завистливыми взглядами. Продавец клеток тоже получил свои рупии и искреннюю благодарность Сантоша.
Всё же до полудня он не смог попасть в храм. Стоя у самого входа, он наблюдал, как служители смывают кровь с кафельного пола, выносят в мешках отрубленные головы животных и птиц, сметают мусор. За стенами храма несколько мужчин сдирали шкуры с убитых козлов и баранов, разделывали на части туши и отдавали их тем, кто приносил жертвы. Сантош притерпелся к удушающему запаху крови и гудящей туче чёрных мух и лишь досадовал, что попадёт в храм только во второй половине дня.
Наконец, старый жрец подошёл к висящему на стене колоколу и принялся звонить в него. Люди встрепенулись, потянулись к храму, с сожалением покидая прохладную тень деревьев и акаций.
Ещё несколько человек, и Сантош вошёл в храм, поставив у ног клетку, сложил руки в приветственном жесте. Усталый жрец небрежно ответил, любопытно взглянул на чхетри: — большая нужда привела господина в храм Кали Юги! Просите богиню, и она исполнит вашу просьбу! — он выдернул петуха из клетки и взмахом ножа отсек ему голову.