Я опять чувствовала… что я чувствовала? Что исчезла обида — я поняла его. Что он нравится мне — внешне точно… красивый парень. Что теперь не стыдно вспоминать… только замирает что-то внутри, рассыпается щекотно по коже. Что появилось устойчивое такое состояние — правильности, надежности моего мира, всего, что происходит вокруг меня. Нет, я еще не решилась и не решила пока ничего. Но просто жить… и то стало хорошо.
Вынимая перед обедом противень с румяными карасями из духовки, услышала шаги на крыльце. Потом скрипнула дверь, Роман осторожно ступил на кухню и сказал:
— Я просто не смог пройти мимо, не хватило силы воли — такие запахи… Ты покормишь меня, женщина? Голодный мужчина — злой мужчина.
И ответилось так же легко и просто:
— Возьми с полки в прихожей газеты — накрой стол, что в саду. Сейчас вынесу противень туда — дома душно от духовки и рыбой сильно пахнет. Там яблони… красиво сейчас.
Он уточнил:
— Что еще отнести?
— Я сама, ты еще не знаешь — где что лежит.
Почему сказала «еще» — не знала сама. Потом мы сидели под яблонями и ели карасей в сметане. Я накладывала еду ему на тарелку, резала хлеб. Подсовывала соль под руку, если вдруг покажется, что недосолено. Наливала в чашку компот, который по украинской традиции не переводился в доме. Делала все так, как мама делала для моего отчима, для папы Вани.
Это было правильно — что женщина хлопочет за столом, ухаживает за мужчиной. Это было приятно — что ему нравится еда, приготовленная мною, что он почти не отводит от меня глаз. Хвалит, не притворяясь. С удовольствием оглядывает сад. Стряхивает лепестки яблоневого цвета с одежды, убирает их из тарелки с едой…
Мы говорили много и долго. Он рассказывал о том, чем занимается, о своей семье, жизни. Я рассказала о своей способности видеть клады, о том, куда идут вырученные за них деньги.
Роман ушел, когда уже темнело. Я встретила его напряженный просящий взгляд и сказала:
— Ты иди, вечереет уже.
Он ушел только после того, как помог унести в дом посуду из сада. А у меня сил стало только помыть ее — упала и уснула, как убитая. Впервые за долгое — долгое время мне было хорошо и спокойно… и даже радостно, как-то тихо радостно…
Роман выбрал участок для дома. То самое озеро, на берегу которого они спали с Саной. Только он собирался построить там не жилой дом, а небольшой домик, крохотный теремок в одну комнатку — с большой кроватью внутри. Перед глазами стояла та картина, что он представлял себе однажды — они вдвоем и потом бег по ночному синему лесу.
Нужно было отвести бригадира строителей на место и рассказать, чего он хочет, какой домик ему нужен. Но позвонил отец и после разговора с ним он понял, что нужно спешить и времени на дом нет совершенно.