— Она сопротивлялась насилию, хотя была совсем беспомощна после перехода.
— Она разодрала ему лицо и отбила пах. Он сказал, что просто хотел наказать ее, но потом возбудился и не смог остановиться — девка оказалась совершенно голой.
— Это не девка, сын. Это была мать твоих будущих детей и моих внуков. Теперь это человек, который возненавидит тебя всей своей душой и смысла в том, чтобы и дальше задерживать ее здесь, я не вижу. Вылечим и отправим обратно. Всему есть предел. Моему терпению тоже. Я лишаю тебя наследства, титула ты лишишься с моей смертью — он перейдет к новому хозяину состояния, — устало и обреченно звучал глухой голос.
— Ты знал, что у меня сейчас есть Алисия! Что мне вообще не нужна жена! Зачем ты затеял все это? Ты думал, что я увижу ее и впечатлюсь? Да я вообще не терплю брюнеток! А эта еще и толстая, а страшная, как…, - обладатель молодого голоса чуть не поперхнулся от избытка чувств.
— Твой образ жизни, то, как ты меняешь своих пассий… Алисия просто немного хитрее других, а так — это просто череда смазливых искательниц титула, а то и просто шлюх. Я же говорил — твоей судьбы не было в нашем мире. Были варианты, из них святые отцы выбрали в другой реальности лучший, идеальный — эту женщину. Она и не может сейчас быть красивой — сломанный нос, гематомы, отеки. Она не толстая, просто не заморенная голодом и не затянутая в корсет. И волосы у нее роскошные. Ты как будто и не глуп, но сейчас ведешь себя странно, как капризный ребенок. Сейчас речь не о наших отношениях — речь о твоем будущем. Ты хоть понимаешь, что это Предназначение? И я опять спрашиваю тебя — может, ты еще передумаешь? Может быть, когда мы все ей объясним, она сможет простить тебя…, - обладатель тоскливого, усталого голоса все пытался достучаться до сына, уговорить его.
— Исключено. Она мне противна. Она осквернена, грязна, отвратительна. Даже под страхом лишения наследства я не соглашусь. Есть, в конце концов, наследство матери. Я проживу и с ним. Извини, мне пора. — Звук твердых, четких шагов удалялся.
Дверь скрипнула и установилась тишина. Послышался тяжелый вздох, шорох, скрип кресла и тихий плач мужчины, который он пытался подавить и не мог… Я шевельнула пальцами рук. Они слушались, но правая жутко болела. Попыталась поднять веки — получилось, хотя и с трудом. Ага — отеки же и гематома. Крутить головой не стала — помнила, как больно было и тошнило — сотрясение мозга? А еще… изнасилование. Я не помнила об этом ничего и пока ничего не чувствовала по этому поводу. Тупое, странно — отстраненное отношение к этому факту…