— Ничего я ему не пела! Делать мне больше нечего! Он сам случайно услышал, и на балу — тоже не ему!
— Что. Ты. Пела?
— Колыбельную из «Баллады» и «Белую акацию», — раскололась я.
— Мать! Отец! Да она злонамеренно совращала его! В тебе только и есть, что голос. Куда ты его высунула? Влюбился он, это точно и я сейчас не шучу. У тебя нет сердца! Зашить бы тебе твой рот.
— Викочка, а как выглядит мальчик?
— Мама, я уже говорила — он давно не мальчик. Здоровенный детина, военный. Черные волосы и карие глаза. — Я посмотрела на всех своих по очереди, и мне стало стыдно. Они болели за меня, хотели разобраться во всем, я не была им безразлична, и чувства мои тоже. — Необыкновенно красив, мама, просто ослепительно. Я рядом с ним, как Жучка из будки.
Настроение стремительно портилось, я боялась расплакаться.
— Вот почему ты ему не поверила. — Прошептала мама.
— Мамочка, поверила, не поверила — сейчас уже не актуально. Поезд ушел. Ты чего добиваешься вообще? Вы все? Чтобы я вдруг резко осознала, что люблю его, что совершила ошибку и что? Всю жизнь хранила ему здесь верность и плакала в подушку? Смысл? Ну, просто допустим — лохонулась я…мама, я слежу. Не беспокойся, я могу соответствовать, если в этом возникнет необходимость. Ты бы слышала, как я там язык и мозг выворачивала, и ни разу не прокололась. Никто не усомнился в моем высоком происхождении — ни прислуга, ни король. На роялях играла, романсы пела, полонезы танцевала, на лошади боком ездила в амазонке с хвостом и шляпе с вуалями. Брат, возьмешь меня на выездку? Я там класс покажу.
— Ты меня не брала к актрисулям на открытые прогоны. Так что…Не истери, сестра, это не твое. Мама, отец, можно я расскажу? Ага.
И рассказал…
— Виктория, ты хорошо помнишь собственное генеалогическое древо?
— Помню. — Начало его рассказа интриговало.
— Хорошо. Так вот — твою прабабушку по матери звали Ириаастра. Что означает — райская звезда. Да, на древе висит табличка с именем Ирина. Эта бабушка, будучи юной девой, прибыла в наш мир за своим Предназначением.
— Спорно! Я слышала и про Даздраперму. Она с Марса?
— Если слышала, то должна знать, что обозначает. Это последствия излишнего патриотического энтузиазма. А наша бабушка пришла из другого мира. Материальные доказательства потом предоставлю — прямо завтра. А пока поверь на слово если не мне, то всем нам. — Родители молча кивали.
— То место, куда ты попала — это не другой мир, а другое измерение нашего мира. Ты говорила на русском там? Во-от. Наша бабушка тоже пришла со знанием языка. Природа не особо отличается, архитектура, эполеты, аксельбанты, танцы, кони, бабы… О чем бишь я? Да, так вот… Магия. У нас она тоже есть. Не спорь, пожалуйста. Церковь строго следит, чтобы ты не всунула свой нос в эти материи. Не потому, что самим нужно, а защищая нас от неизвестных опасностей, справиться с которыми мы не сможем в силу многого незнания. Там ведь не только бытовая магия была, есть вещи гораздо более страшные, и впустить это в наш мир нельзя. Отсюда запреты даже на такие, казалось бы, безобидные вещи как гадание, картежные игры, заговоры, даже суеверия не одобряются церковью. Все это несет в себе опасность нечаянного знания, которое откроет дорогу в наш мир неизвестно чему. Оно все же приходило, и за то, чтобы избавить наш мир от этого, человечество заплатило миллионами жизней. Это не наш уровень и я не смогу просветить тебя в подробностях. Нам это и не нужно сейчас. Речь пойдет о Предназначении. Очень, чрезвычайно редко, случается так, что просыпается Предназначение. С большой буквы. Оно не возникает просто так. От какого-то человека в том или нашем мире зависит так много, что реальность начинает оберегать его, создавая все условия для того, чтобы он выполнил то, что сможет сделать он и только он. Не думаю, что это ты, моя глупая сестра. Это твой граф. Что он мог сделать для своего мира, совершая предназначенное ему, мы не знаем. Но это архиважно для того мира. И мир знает об этом. Или Бог. Очевидно, ты — главное условие выполнения. Не знаю — может, ты довела бы его, он тебя придушил бы и сел в тюрьму, не попав на войну и не выиграв сражения. А может, у него пропадет вкус к жизни без тебя, и он не совершит чего-то важного, без чего миру конец. Мы не знаем. Могу тебе сказать одно — о любви Ириаастры и деда слагали легенды. Предназначенные друг другу не могут быть несчастны друг с другом.