В начале 20-х годов XIX века исследователь из 3М Дик Дрю решил вместо наждачной бумаги, на которой специализировалась его компания, обратить усилия на новый вид «шкурки». Его навела на эту идею группа рабочих из автомастерской, которые кляли на чем свет стоит «шкурку», которую приходилось использовать, чтобы отшлифовать корпус автомобиля под двухцветную окраску, — эта «шкурка» часто сдирала краску с металла. Новое исследование не слишком отличалось от его обычных обязанностей — найти лучший способ наклейки абразива на бумагу, — но все же отличалось достаточно, чтобы президент компании Уильям Макнайт велел Дику прекратить заниматься ерундой и вернуться к делу.
Дрю на словах подчинился — и немедленно попытался разработать лучший тип малярного скотча для автомобильной промышленности. Когда Макнайт, войдя в лабораторию, поймал его с поличным, то не сказал ему ни слова, однако отказался финансировать приобретение бумагоделательной машины, которая была нужна Дрю для изготовления его новой ленты в рыночных объемах. Тот, не утратив присутствия духа, пошел напролом: воспользовавшись своими полномочиями закупать необходимые материалы в пределах 100 долларов без согласования, он выписал столько заказов по 99 долларов, чтобы хватило на приобретение новой машины. В конце концов он исповедовался в прегрешении Макнайту, который был настолько этим впечатлен, что сформулировал новую корпоративную политику: «Если у вас для правильного проекта есть нужный человек, который целиком посвятил себя поиску решения, — оставьте его в покое. Позвольте ему проявить инициативу и доверьтесь ему»[212].
К 1925 году результатом работы Дрю стала первая малярная самоклеящаяся пленка. А вскоре после этого он создал прозрачную целлофановую пленку, ныне широко известную как «скотч», навсегда изменив курс компании 3М и возведя ее с уровня местного изготовителя наждачной бумаги и абразивов на пьедестал широко диверсифицированной корпорации, которая до сих пор поощряет незапланированные исследования — например, один счастливый случай привел к появлению самоклеящихся листков для записей (это была неудачная попытка разработать сверхсильный адгезив, в результате чего появилась на свет клейкая бумага для заметок многоразового использования)[213].
Карозерса и Дрю роднит такое качество, как страсть к не управляемому сверху, свободному полету научной мысли — и неважно, что там от них хотели боссы. В 20–30-е годы XX века это было редкостью — а сейчас, возможно, встречается еще реже. Наши корпорации, наши изолированные друг от друга должностные обязанности, даже наша система образования «расхолаживают» заинтересованность в учении и исследовании, вместо этого обучая следовать правилам и воздерживаться от излишних вопросов. Это одна из причин, по которым многие, становясь старше, теряют ощущение творческого начала. Джой часто спрашивает своих слушателей, сколько из них в детском саду считали себя великими художниками и сколько по-прежнему так думают. Ответы удручающе предсказуемы.