Видимо, ты прав, — произнес я. — Но как быть с искренним желанием помочь ближним?
Каким же, интересно, образом можно им помочь?
— Облегчая их ношу. Самое малое, что мы можем сделать для них, — это попытаться их изменить. Сам-то ты разве не этим занимаешься?
— Ничего подобного. Я понятия не имею, зачем и что можно изменить в моих ближних.
— Как насчет меня, дон Хуан? Разве ты учишь меня не для того, чтобы я смог измениться?
— Нет. Я не пытаюсь изменить тебя. Возможно, что когда-нибудь ты станешь человеком знания, — этого нельзя узнать заранее, — но это никак не изменит тебя. Может быть, однажды ты сможешь видеть людей другим способом и тогда ты поймешь, что в них невозможно ничего изменить.
— Что это за другой способ видения людей, дон Хуан?
— Люди выглядят иначе, когда ты видишь. Дымок поможет тебе увидеть их как волокна света.
— Волокна света?
— Да. Похожие на белую паутину. Очень тонкие. Они тянутся от головы к пупку, и человек похож на яйцо из идущих по кругу волокон; руки и ноги подобны светящимся протуберанцам, вырывающимся в разные стороны.
— И так выглядит каждый?
— Каждый. Кроме того, любой человек постоянно находится в контакте со всем остальным миром. Правда, связь эта осуществляется не через руки, а с помощью пучка длинных волокон, исходящих из середины живота. Этими волокнами человек соединен с тем, что его окружает, благодаря им он сохраняет равновесие, они придают ему устойчивость. Так что, возможно, ты и сам это когда-нибудь увидишь, человек — это светящееся яйцо, будь он нищий или король. И нет способа ничего изменить, или, пожалуй, так — что можно изменить в таком светящемся яйце? Что?
С этого приезда к дону Хуану начался новый цикл обучения. Без труда вернувшись к своему прежнему ощущению удовольствия от его чувства юмора и драматизма, я оценил его терпеливость в отношении меня и почувствовал, что непременно должен приезжать почаще. Не видеть дона Хуана было поистине огромной потерей для меня; кроме того, я хотел поговорить с ним об одной вещи, которая представляла для меня определенный интерес.
Закончив книгу о его учении, я стал просматривать те полевые записи, которые в нее не вошли. Их было немало, так как раньше меня интересовали в основном состояния необычной реальности. Перебирая записи, я пришел к выводу, что маг, мастерски владеющий своей практикой, за счет одних только «манипуляций социальными ключами[4]» способен сформировать у своего ученика в высшей степени необычный и специализированный диапазон восприятия. В основе моих рассуждений относительно природы этих манипуляций лежало предположение о том, что для создания требуемого диапазона восприятия необходим ведущий.