Отдельная реальность: Дальнейшие беседы с доном Хуаном (Кастанеда) - страница 4

Дон Хуан посмотрел на меня так же, как тогда на автостанции.

— Ты слишком много думаешь о своей персоне, — сказал он и улыбнулся. — А из-за этого возникает та странная усталость, которая заставляет тебя закрываться от окружающего мира и цепляться за свои аргументы. Поэтому кроме проблем у тебя не остается ничего. Я тоже всего лишь человек, но когда я это говорю, то имею в виду совсем не то, что ты.

— Тогда что же?

— Я разделался со своими проблемами. Очень плохо, что жизнь коротка, и я не успею прикоснуться ко всему, что мне нравится. Но это не проблема; это просто сожаление. Мне понравился тон, которым он сделал свое заявление. В нем не было ни отчаяния, ни жалости к себе.

В 1961, спустя год после нашей первой встречи, дон Хуан сказал мне, что обладает тайными знаниями о лекарственных травах. Он назвал себя «брухо». С испанского это слово переводится как «маг, знахарь, целитель». С этого момента наши отношения изменились. Я стал его учеником, и в течение последующих четырех лет он пытался обучать меня тайнам магии. Этот процесс я описал в книге «Учение дона Хуана. Путь знания индейцев яки».

Говорили мы по-испански. Дон Хуан в совершенстве владел этим языком, что позволило ему очень подобно изложить мне свою систему верований. Я называл это сложное и четко систематизированное знание магией, а его самого — магом, потому что именно такими категориями пользовался он сам в неофициальном разговоре. Однако в контексте более серьезных и глубоких разъяснений он говорил о магии как о «знании» и о маге как о «человеке знания» или как о «том, кто знает». В целях обучения своему знанию и его подтверждения дон Хуан использовал три достаточно известных психотропных растения: пейот — Lophophora williamsii, дурман обыкновенный — Datura inoxia и один из видов грибов, принадлежащих к роду Psylosebe. Путем раздельного употребления каждого из этих растений дон Хуан вводил меня, своего ученика, в специфические состояния искаженного восприятия или измененного сознания. Я назвал их «состояниями необычной реальности». «Реальности» — потому что согласно основной предпосылке системы верований дона Хуана, состояния, вызванные употреблением любого из этих растений, были не галлюцинациями, а конкретными, хотя и необычными, аспектами повседневной реальности. Дон Хуан относился к этим состояниям необычной реальности, как к действительно реальным, а не как «если бы» они были реальными.

Классифицировать растения, которые применялись в процессе обучения, как галлюциногены, а вызываемые ими состояния — как необычную реальность, является, конечно, моей собственной инициативой. Дон Хуан говорил об этих растениях как о транспортных средствах, предназначенных для «доставки» человека к неким безличным «силам». Состояния, которые возникали вследствие приема растений, дон Хуан интерпретировал как «встречи» с «силами». Такие встречи были необходимы магу для того, чтобы научиться этими «силами» управлять.