Кэролайн часто выглядела неприступной. Казалось, даже если бы к ней привязали веревку и попытались притянуть к себе, она бы ухитрилась спрятаться за дверью, вцепиться в ручку и отказалась бы подходить ближе. Но сейчас она смотрела на Кейти широко раскрытыми глазами и была абсолютно уязвима перед открывшейся перед ней правдой.
– Значит, ты думаешь, что, когда у нее был выходной в театре, она приезжала сюда?
Кейти рассмеялась:
– Да! Думаю, у тебя все-таки была фея-крестная, которая приглядывала за тобой.
– Выходит, когда каждое утро Мэри убегает из дома, она на самом деле не хочет уйти от меня?
– Она пытается тебя разыскать, мама. Она хочет сидеть в этом кафе и смотреть на свою малышку. Это какая-то схема, застрявшая в ее памяти, или еще что-то в этом роде. Просто потрясающе!
Кейти вдруг захотелось обнять мать, уткнуться носом в ее плечо. Она давно так не делала, но помнила, как тепло и уютно ей было в этих объятиях. Обнимая маму, девушка ощущала себя кем-то маленьким, крошечным – мышонком или детенышем летучей мыши. Малышом, о котором заботятся, которого никто не осуждает.
Но Кэролайн встала и одернула юбку.
– Ладно, пойду-ка я лучше посмотрю, что там происходит внизу, – сказала она. Как ей удалось так быстро обуздать свои чувства? – А тебе, Кейти, было бы куда полезнее заняться своим резюме, вместо того чтобы возиться со старой одеждой.
Нежная, ранимая Кэролайн исчезла. Как будто она только что согласилась подставить лицо солнышку – всего на секунду, – но тут же передумала, убежала в дом и захлопнула за собой дверь.