– Пожалуйста мама, перестань, я прошу тебя!
Кэролайн не слушала дочь. Она пинком оттолкнула «Волчью гору», схватила с тумбочки фотографию Джека в рамке и швырнула ее поверх одежды, а затем торопливо взяла с полки косметичку Мэри и средства для снятия косметики.
– Всю свою жизнь она заботилась только о себе. Думаешь, она такая храбрая, что родила внебрачного ребенка и ушла из дому? Куда храбрее было бы вырастить ребенка самой, поступить в университет и получить образование. Но нет, она умчалась в Лондон за своей мечтой…
Мама становилась ужасно некрасивой, когда произносила такие грубые и жестокие слова. Ее губы вытянулись в тонкую линию, глаза превратились в щелочки.
– Ну и что с того, что она моталась сюда и подглядывала за своим ребенком из окна какого-то треклятого кафе? Хоть кому-нибудь это принесло пользу? Она должна была оставить нас в покое. Мы бы прекрасно обошлись без нее и все было бы хорошо!
Кейти не сводила глаз с матери, следила за движениями ее губ, невольно сжимая кулаки. А она все продолжала говорить:
– Несколько недель подряд я смотрела, как ты таскаешься за ней, как… как ученица или подмастерье. Да, я просила тебя присматривать за ней, ведь мне нужно было вернуться на работу. Да, я благодарна тебе, но не ожидала, что из-за этого мы с тобой так разойдемся. Я не думала, что у тебя появятся секреты или что ты начнешь копаться в прошлом так, будто оно принадлежит тебе…
Мама решила высказать ей все – свои обиды, то, о чем молчала раньше.
Кэролайн вытащила вещи Мэри из корзинки с грязным бельем и бросила в чемодан к чистым вещам, продолжая говорить:
– Я ведь прошу тебя только об одном, чтобы ты старалась в школе и держалась подальше от неприятностей. Думаешь, я прошу об этом ради себя? Или, может, считаешь, что я просто так пытаюсь в чем-то тебя ограничить? Я забочусь о собственной дочери, и чем она платит мне за заботу?
У Кейти засосало под ложечкой, совсем как в тот день, когда она отравилась едой. Появилась горячая, жгучая боль, избавиться от которой помогла бы только рвота. Она шагнула вперед.
Может быть, ее мать это почувствовала, потому что тут же обернулась.
– Выйди отсюда, Кейти.
Жгучая боль усилились. Кейти чувствовала, внутри все пульсирует.
– Это моя комната. Я отдала ее Мэри, но на самом деле комната моя. Ты забыла?
– Мне все равно. Просто уйди с глаз долой. Все, что происходит между мной и Мэри, тебя не касается.
От этих слов боль в животе перекрыла ярость.
– Это имеет ко мне отношение! Пэт – моя родственница, так почему то, что с ней случилось, тайна? Что в этом такого постыдного? Ты никогда не говоришь со мной ни о чем важном. Почему? А то, как ты избавляешься от Мэри? Точно так же ты вышвыривала вещи папы!