Симона, стоявшая за стойкой около кофемашины, обернулась, посмотрела на Кейти и озадаченно нахмурила брови.
– Я же тебя знаю, да?
Это было любимое кафе Мэри. Каждый день на этой неделе они заходили сюда и ни разу не видели Симону Уильямс в роли официантки. Кейти попыталась взять меню и выйти за дверь, чтобы не разговаривать с ней. Нужно было уговорить Мэри уйти отсюда немедленно!
Но девушка не унималась:
– Нет, правда, откуда я тебя знаю?
Кейти покачала головой. Она хотела сказать: «Ни разу тебя не видела», но с ее губ сорвался только неслышный шепот. Щеки вспыхнули румянцем, сердце бешено заколотилось.
Она многое променяла бы, чтобы не стоять сейчас здесь: например, месяц своей жизни (согласилась бы на полную учебную нагрузку вместо одного пристального взгляда этой девицы), или прожила бы все лето в шкуре своего брата (наверное, трудно представить себе школу хуже, чем Вудхейвен) или даже несколько часов могла бы побыть в роли Мэри, бесцельно менявшей местами солонку и перечницу на столике около окна кафе. Что угодно, лишь бы спрятаться от глаз Симоны, которая вот-вот ее узнает.
Представлять себе можно было что угодно, но суровая правда жизни заключалась в том, что она – Кейти Бакстер, две минуты назад из этого кафе доносился фантастический запах кофе, а снаружи стояло много свободных столиков, и Кейти знала, что Мэри скоро захочет выкурить утреннюю сигарету. Именно поэтому она попросила бабушку выбрать понравившееся место, а сама направилась к стойке, раскрыла рот и громко спросила:
– Какие у вас сегодня пирожные?
В этот момент Симона Уильямс обернулась. И теперь в ее глазах сверкали холодные огоньки.
– Ты же зависаешь с теми дурами, да?
Сглотни ком, сдавивший горло. Прекрати выглядеть такой испуганной, постарайся посмотреть ей в глаза.
– Я учусь в одной школе с тобой.
– Да, но еще ты дружишь с теми идиотками.
Симона швырнула Кейти меню и отвернулась к кофемашине.
Все могло быть по-другому. Но в висках стучала кровь, а щеки Кейти горели от стыда, когда она шла обратно, к Мэри, и с этим ничего не удавалось сделать.
– Пирожные сегодня неважные, – сказала она бабушке. – Давай пойдем в другое кафе.
Мэри покачала головой и взяла меню.
– Мне тут нравится.
– А мне нет. Давай пойдем домой.
– Ты иди. А я есть хочу.
Кейти вздохнула, подняла с пола кардиган Мэри, повесила на спинку стула и положила ее сумочку так, чтобы она была на виду. Девушка всеми силами пыталась придать себе деловой и спокойный вид. Мало-помалу сердце стало биться спокойнее. Наконец она села на стул, повернутый к окну, и, скрестив пальцы, помолилась о том, чтобы Мэри не принялась петь, набивать карманы кубиками сахара или спрашивать у парочек за соседним столом, нельзя ли взять кусок пиццы, который они явно доедать не хотят. За последнюю неделю Мэри не раз проделывала нечто подобное. Почему сегодня должно быть иначе?