Ведет своих товарищей полковник Иван Андреевич Ласкин.
Тяжело у бойцов 15-й Сивашской на душе. Обсуждаются детали прорыва, и подтверждается подозрение, что час атаки выдал врагу какой-то презренный перебежчик. Упредив на пять минут, противник накрыл огнем накопившуюся на рубеже пехоту.
Разрывом снаряда был убит любимец воинов генерал Белов. Его тело донесли до опушки дубравы, а когда закапывали, погибло еще несколько сивашцев.
С группой танкистов далеко от кратера боев находится командир мехкорпуса Ю. В. Новосельский. Задача — выйти к Днепропетровску. И выйдут. И Ласкину удастся пробиться...
Группы Огурцова уже не существует. А все-таки дорого стоил врагу наш последний бой на плантации подсолнечника!
С горсткой бойцов вышел из брамы ночью старший батальонный комиссар Михаил Поперека. Его обязанностью было охранять штаб, но теперь уже нечего охранять.
Бойцы Попереки (по преимуществу пограничники) шли сложным и извилистым маршрутом, не раз принимали бой, к счастью, с незначительными силами противника. В конце концов группа пробилась к штабу Юго-Западного фронта. Поперека доложил по всей форме о том, что произошло в Зеленой браме, написал объяснение (я получил недавно копию).
Однако испытания на этом не кончились: оказалось, что уже и штаб Юго-Западного фронта в окружении. Пришлось Попереке пережить вновь все то, что, казалось, неповторимо и дважды не бывает.
Там, в урочище Шумейково, погибли тогда командующий фронтом генерал-полковник М. В. Кирпонос, начальник штаба В. И. Тупиков, один из руководителей Компартии Украины М. А. Бурмистенко и член Военного совета молодой дивизионный комиссар Е. П. Рыков.
Командующий 5-й армией М. И. Потапов, тяжело раненный, захвачен в плен.
Поперека оказался счастливее — выбрался из окружения и на этот раз. Я увиделся с ним вновь (уже с генерал-лейтенантом) через сорок лет. Нам было что вспомнить.
11 августа
Захваченные в плен наши товарищи томятся в загонах, в колхозных конюшнях, на скотных дворах во многих окрестных селах. Постепенно свою добычу — раненых и обессиленных бойцов — конвойные команды сгоняют в Умань, в то страшное место, которое останется в истории под именем Уманской ямы.
Жители выходят на дороги, ставят кадушки с водой, оставляют на обочине хлебы, шматы сала и масла, вареный картофель, куски мяса на лопуховых листьях.
Конвойные опрокидывают кадушки, расшвыривают и топчут оставленную для пленных пищу.
Беспорядочно стреляют, но все равно на дорогах толпы людей.
Прослышав о том, что здесь произошло, сходятся и съезжаются на подводах жители отдаленных районов: ищут своих, надеясь хоть что-нибудь узнать,— ведь многие с 22 июня не имеют вестей.